Тень ночи. Дебора Харкнесс

спиной к изогнутым переборкам. Он крепко прижал меня к себе, дополнительно закутывая в свой плащ.

      Настоящий сон в таких условиях был невозможен, но я подремала на груди Мэтью. Наше путешествие представляло собой полосу препятствий. Бешеная скачка на лошадях, рискуя их загнать, потом захват чужих лодок. Температура за ночь упала, и на нашей одежде из добротной английской шерсти лежал тонкий слой инея. Галлоглас и Пьер почти без умолку разговаривали на каком-то французском диалекте. Мэтью участия в их разговоре не принимал. Когда его спрашивали, он коротко отвечал и вновь возвращался к своим мыслям. Его лицо и впрямь было похоже на лицо каменной статуи.

      К рассвету погода изменилась. Окружающее пространство заволокло туманом. Пошел снег. Борода Галлогласа побелела, отчего он стал похож на настоящего Санта-Клауса. Галлоглас отдавал распоряжения Пьеру, который управлялся с парусом. Впереди появилась мозаика белых и серых пятен – французский берег. Еще через полчаса прилив подхватил лодку и понес к берегу. Она подпрыгивала на волнах. Верхушка мачты пронзала облака, которые висели на удивление низко. Туман скрывал даже очертания лодки. Я чуть не вскрикнула.

      – Держи крепче! – прикрикнул Галлоглас на Пьера, отпустившего парус.

      Лодка неслась сквозь туман. Крики чаек и плеск воды о камни подсказывали, что мы невдалеке от берега. Однако лодка продолжала двигаться с прежней скоростью. Галлоглас опустил в воду весло, резко притормозив и изменив направление. С берега донесся чей-то крик. Возможно, предупреждающий. Или приветственный.

      – Il est le chevalier de Clermont![18] – сложив руки рупором, крикнул Пьер.

      Его слова были встречены молчанием. Затем в холодном воздухе послышался топот бегущих.

      – Галлоглас! – испуганно завопила я.

      Мы неслись прямо на каменную стену. Я схватилась за другое весло, чтобы хоть как-то удержать лодку и уберечь нас от купания в ледяной воде. Едва весло оказалось в моих руках, Мэтью тут же вырвал его.

      – Он причаливает к этому месту не один век, а его люди – и того больше, – спокойно сказал Мэтью, держа весло, словно прутик.

      Невероятно, но лодка сделала еще один резкий поворот влево, и ее правый борт встал впритык к грубым гранитным плитам. Наверху появилось четверо людей с крючьями и веревками. Ловко зацепив борт, они удерживали лодку на месте. Вода прибывала с пугающей скоростью, поднимая нас, пока лодка не оказалась вровень с каменным домиком. Рядом с ним начиналась лестница, скрывающаяся в тумане. Пьер спрыгнул на берег. Он что-то быстро говорил вполголоса, указывая на лодку. К нам подбежали два вооруженных солдата, которые тут же понеслись вверх по лестнице.

      – Мадам, мы прибыли на остров Мон-Сен-Мишель, – сказал Пьер, протягивая мне руку и помогая выбраться из лодки. – Вы здесь отдохнете, пока милорд будет говорить с аббатом.

      Мои знания об этом острове ограничивались рассказами друзей, которые каждое лето плавали вокруг английского острова Уайт. Во время отлива Мон-Сен-Мишель окружали плывуны, а в прилив тут возникали опасные водные завихрения, погубившие немало лодок. Те просто разбивало о береговые скалы.

18

– Это господин де Клермон! (фр.)