Тень ночи. Дебора Харкнесс

хотя твои высокоученые друзья могут и не знать о подобных «мелочах».

      – В Вудстоке я самая могущественная персона, – сказал Мэтью, обнимая меня за плечи. – Никто не посмеет тебя ни в чем обвинить.

      Я была удивлена этим всплеском его высокомерия.

      – Я здесь чужая. Вдова Битон ничем мне не обязана. Но если я привлеку к себе внимание, это рикошетом может ударить по ней. Прежде чем просить ее о помощи, я должна производить впечатление женщины из высшего сословия. Дай мне несколько недель.

      – Диана, это не может ждать! – резко возразил Мэтью.

      – Я же прошу время не на разные пустяки. Я не говорю: «Подожди, пока я не научусь вышивать по образцам и варить варенье». Мои опасения не беспочвенны. – Я угрюмо посмотрела на мужа. – Спорить я не намерена. Зови свою знахарку. Но не удивляйся, если все пойдет не так, как ты думаешь.

      – Доверься мне, – сказал Мэтью с явным намерением меня поцеловать.

      Его глаза подернулись пеленой. В нем обострилось инстинктивное стремление догнать добычу и подчинить своей воле. Это было не только желанием мужа из XVI века повелевать женой. Вампир хотел подчинить себе ведьму.

      – Меня споры ничуть не возбуждают, – сказала я и отвернулась.

      Зато Мэтью был возбужден. Я даже отодвинулась от него на несколько дюймов.

      – Я не спорю, – тихо произнес Мэтью. Его рот находился возле моего уха. – А вот ты споришь. И если, жена, ты думаешь, что я когда-нибудь во гневе овладею тобой, ты очень сильно ошибаешься. – Его ледяные глаза приковали меня к балдахинному столбу. Мэтью повернулся и стал натягивать штаны. – Пойду вниз. Кому-то из них явно не спится. Пусть составят мне компанию. – Возле двери Мэтью остановился. – И если всерьез хочешь вести себя как женщина Елизаветинской эпохи, перестань сомневаться в моих словах, – довольно сердито произнес он и ушел.

      На следующий день вампир, двое демонов и трое людей молча взирали на меня, застыв на широких половицах. Колокола церкви Святой Марии пробили очередной час, но слабое эхо их звона еще оставалось. В воздухе пахло айвой, розмарином и лавандой. Я восседала на жестком и неудобном стуле, облаченная в немыслимое число нижней и верхней одежды и туго затянутая в корсет. Из-за него мне было тяжело дышать. С каждым выдохом моя прежняя жизнь в XXI веке, ориентированная на научную карьеру, бледнела и расплывалась. Я смотрела на серый день за окнами, по стеклам которых барабанили струи дождя.

      – Elle est ici[4], – доложил Пьер, мельком взглянув в мою сторону. – Ведьма здесь и готова встретиться с вами, мадам.

      – Наконец-то, – пробормотал Мэтью.

      Строгий покрой дублета делал его плечи еще шире. Желуди и дубовые листья, вышитые черными нитками по краям белого воротника, подчеркивали бледность его кожи. Мэтью наклонил голову, чтобы посмотреть на меня под другим углом зрения и убедиться, произвожу ли я впечатление досточтимой жены из Елизаветинской эпохи.

      – Ну как, этого достаточно? – спросил он, обращаясь к друзьям.

      – Да, –

4

Она здесь (фр.).