Достаточно одной таблетки. Наталья Андреева

Убили старушку-процентщицу, – сказал Кислицкий закрывающимся дверям. – Почему не топором? Почему задушили?

      – Мельчает Раскольников, господа, – поправил очки судмедэксперт.

      – А, может, меняет пол? – пошутил Кислицкий.

      – И это может быть… Мужики работают топорами, а дамочки душат. Не исключаю, что преступник – женщина.

      – Приехали! Пятый этаж!

      Их встретил собачий лай. Дверь в квартиру потерпевшей была приоткрыта, лай слышался оттуда.

      – Я собак не люблю, – пожаловался Кислицкий, не спеша выходить из лифта.

      – Кто ж их любит, когда их много? – поежился и судмедэксперт.

      – Может, они маленькие? – Леонидов первым вышел из лифта.

      – Судя по лаю, да, небольшие, – поддержал его судмедэксперт и тоже шагнул на лестничную клетку.

      – Вы, мужики, посмотрите, где они, собаки, и какого размера, а я пока тут подожду, – сказал Кислицкий.

      – Отставить! Идем вместе! Стыдно, старший лейтенант! Ты, такой большой, вооруженный мужчина, боишься каких-то маленьких…

      Леонидов невольно попятился. На пороге квартиры, в которую он собирался войти, появился некто на четырех лапах, на его взгляд безобразный, сморщенный и отнюдь не маленький. Собака залаяла и рванулась вперед.

      – Моня! Тихо! Назад! – В дверях появилась заплаканная женщина лет сорока. – Ой, вы из милиции? Проходите!

      – Собачку уберите, женщина, – попросил Кислицкий.

      – Да-да! Конечно! Сейчас! Моня! Соня! Ганс! Зюзя! Мальва! Назад! Сюда! Все сюда!

      – Сколько же их? – удивился судмедэксперт.

      – Штук пять, не меньше, – мрачно сказал Кислицкий.

      – Выходит, она жила с собаками, – задумался Леонидов.

      – Проходите, – женщина вновь появилась на пороге. – Я заперла их в маленькой комнате. Это мопсы, вообще-то они добрые. Просто разволновались.

      Они вошли в квартиру. Если бы Алексей не знал, что убитой были должны полподъезда жильцов, да еще из близлежащих домов, он подумал бы, что здесь живет нищенка. В квартире было грязно, мебель старая, ремонт давно не делался. Паркет на полу вспучился, похоже, хозяйка далеко не каждый день выгуливала своих многочисленных собак, цвет обоев на стенах определялся с трудом, потолок был желтым и весь в потеках. Видать, старушку пару раз заливали, но ремонт она после этого так и не сделала.

      У Алексея нашлось одно лишь слово чтобы описать все это: отвратительно! И тут же, в прихожей, лежал отвратительный труп.

      Труп был одет в старый, местами вытертый до дыр махровый халат неопределенного цвета и… валенки! Да-да! Самые настоящие валенки! На пятках – кожаные заплатки, Алексей отчетливо разглядел аккуратный шов дратвой. Поясница старушки была обвязана пуховым платком, пух местами свалялся. Сморщенная жилистая шея свернута на бок, на голове – шерстяной клетчатый шарф, на самой макушке торчал клок седых волос, а на носу – огромная бородавка.

      – Она все время мерзла, – шепотом сказала женщина.

      – Вы ей…?

      – Племянница. Ольга.

      – А детей…?

      – У нее не было.

      – Такая маленькая… – удивился судмедэксперт, нагибаясь над телом.

      –