Достаточно одной таблетки. Наталья Андреева

И даже меня подозревал, помнишь? А какой ты был? Худенький-прехуденький! За удочкой мог спрятаться, как в анекдоте про дистрофиков!

      – Я тогда еще не был женат.

      – Хочешь сказать: жена откормила? Сашка замечательно готовит, это правда! Тебя-то откормила, а сама…

      – Я тебя тоже помню… В девяносто восьмом. Язвить ты не умела, хамить тоже. А меня, между прочим, называла по имени-отчеству: Алексей Алексеевич.

      – А ты, никак, обиделся, Алексей Алексеевич?

      – Кому приятно, когда указывают на недостатки? Да, я поправился! Я, между прочим, всю жизнь борюсь с собой! Периодически делаю гимнастику и бегаю по утрам.

      – А потом, когда заканчивается этот период, ты не делаешь гимнастику и не бегаешь… Бери пример с Сергея, у него таких периодов вообще не бывает.

      – Не сравнивай меня со своим мужем. У Сереги на роду написано: спецназ. А я не бегаю, я думаю. Я мозг.

      – Хочешь сказать, что мой муж – дурак? – в свою очередь обиделась Анечка.

      – Не дурак, но… – Алексей опасливо оглянулся.

      – О чем секретничаете? – подсел к ним Серега, поймав его взгляд.

      – Тебя обсуждаем, – буркнул он.

      – Значит, я вовремя!

      – Что, телевизор надоел?

      – А… – махнул рукой Серега. – Там каждый год одно и то же и одни и те же. Может, пойдем, бабахнем? Фейерверк запустим!

      – Рано еще.

      – А потом кто его заметит? Все ж пойдут на улицу, бабахать!

      – Все равно надо дождаться полуночи.

      – Дети не хотят ложиться спать, – объявила Саша, появившись в дверях. – Требуют фейерверк. Что делать?

      – Запускать! – рубанул рукой воздух Серега.

      – Подождать, пока все пойдут запускать фейерверки, – посоветовал Леонидов. – Потому что дети все равно проснутся от этого грохота. В конце концов, новогодняя ночь бывает раз в году. Не трогайте их.

      В ответ из соседней комнаты раздался визг. Две девочки, одна Леонидовых, другая Барышевых, что-то не поделили. Матери метнулись их разнимать.

      – Ну, как дела, Леха! – хлопнул его по плечу Барышев.

      – Нормально.

      – А чего такой смурной?

      – Жена болеет.

      – Тогда лечи!

      – Знать бы еще, что с ней…

      – Да, старость… – могучая Серегина грудь обозначила вздох. Вырвавшийся при этом из похожих на кузнечные меха легких воздух мог бы раздуть угли в костре, погасшем дня три назад. Леонидов чуть не поперхнулся:

      – Кто бы говорил…

      – А помнишь, какой я был лет десять назад, когда мы только познакомились? – мечтательно сказал Серега. – Я в день пробегал по восемь километров. А сейчас некогда. Только на спортзал и хватает времени.

      – Да что вас всех сегодня на ностальгию потянуло?!

      – Так… Еще один год прошел! И какой тяжелый год… А, говорят, следующий будет еще хуже…

      – Шел бы ты, Серега… Фейерверк запускать.

      – Ты ж сам сказал: после полуночи. Давай лучше выпьем… Водочки.

      – Водочки выпьем, – согласился Леонидов.

      – Тебе