Была только любовь. Воспоминания о блокаде. Жанна Светлова

Не волнуйся, маме мы пока говорить ничего не будем. А сама я постараюсь вырваться к тебе обязательно.

      – Нет, нет! – воскликнул он. – Ни в коем случае, это очень опасно для вас! Ладога уже начала таять! Очень вас прошу, Софья Сергеевна, не нужно так рисковать. Я жить не стану, если с вами что-то случиться! Не нужно, Софья Сергеевна!

      – Хорошо, хорошо, не волнуйся! – успокоила его Софья. – Расскажи мне о ранении.

      – Ой, я больше не могу говорить. Но я так счастлив, что услышал ваш голос. Берегите себя! Привет и поцелуи всем, особенно маме, но не говорите, что я в госпитале! – и отключился.

      Софья в слезах бросилась к Алексею Георгиевичу.

      Тот выслушал ее с вниманием и пониманием и стал дозваниваться главврачу госпиталя. Выслушал все, что тот сказал, и сообщил следующее:

      – Ранение тяжелое, но уже все позади. Лежит уже больше месяца.

      – Помогите мне его навестить, Алексей Георгиевич, я должна его видеть. Он мой крестный сын. Я крестила его тайно на квартире, без ведома его родителей, когда ему было три годика. Для меня он больше, чем сын, я всегда считала себя в ответе за него, а теперь, когда погиб его отец, Семен Васильевич, тем более. Если я его не увижу, я не прощу себе этого.

      – Это очень опасно, Сонечка! Я бы на твоем месте не стал так рисковать. Ведь парень идет на поправку, а самолеты долетают один из пяти. Вот и подумай, сколько тревоги и нервов ты нам будешь стоить.

      – Ну пожалуйста, Алексей Георгиевич, я вас очень прошу!

      – Хорошо, я договорюсь с летчиками. Завтра или послезавтра тебя возьмут на борт. Но, может, ты все-таки послушаешь меня, Сонечка?

      Она отрицательно покачала головой.

      – Ну, иди, отдыхай, я тебе позвоню.

      Софья пошла к двери.

      – Постой, – остановил ее начальник. Он быстро подошел к сейфу и вынул из него маленький сверточек.

      – Возьми! Нельзя к раненому без гостинца.

      – Что это? – спросила Софья.

      – Пять мандаринчиков, один летчик из Грузии привез. Хотел своих порадовать, но обойдутся.

      – Я не возьму! – категорично заявила Софья.

      – Ну, значит, и не полетишь! – невозмутимо ответил начальник.

      – Вы просто шантажист какой-то! – жалобно сказала Софья и, зная своего начальника, с которым никогда не спорила, взяла сверток и вышла из кабинета.

      В пять утра ее разбудил телефон.

      – Подъем, Сонечка! – услышала она усталый голос начальника. – Сейчас за тобой заедут и отвезут к самолету. Но знай, седины на моей голове по твоей милости станет еще больше!

      От волнения Софья не знала, как благодарить его.

      – Ты почему молчишь, Соня, – насторожился начальник. – Может, одумалась наконец-то?

      – Поверить не могу в это счастье! Боюсь, не сон ли это! – наконец проговорила она.

      – Не сон. Собирайся быстренько, машина, наверное, уже у подъезда! – и он отключился.

      «Видно, так и не уходил домой, уже какие сутки подряд», – подумала Соня и стала собираться.

      Через час Софья уже была в госпитале.

      Владимир не мог прийти в себя