Психоанализ второй ступени. Леонид Владимирович Кузнецов

уравновешенных сородичей однозначно характеризует как “нездоровое” или “очевидно ненормальное”! Отклоняющееся от нормы – безусловно, что же до нездоровья, думается, разумнее всего следует вести речь о сверх– или паранормальном видении мира.

      А может быть мы имеем дело вовсе и не с парадоксом, а с искусственно кем-то сжатой и внедренной в тонкие планы нашего сознания пружиной, с обогащенным и готовым вступить в цепную реакцию ураном, с тем самым лезвием бритвы, балансируя на котором босиком, человек быстрее пробуждается и начинает острее видеть вещи, которые в любом другом, более комфортном и разнеженном состоянии различать не способен. Ведь достичь чего-либо мы можем только преодолевая какие-нибудь препятствия (или себя?). Это – аксиома. Но прежде, чем их разглядеть и сообразить как и зачем с ними нужно бороться, бывает, приходится немало потрудиться, чтобы их еще создать…

      *      *      *

      Обычно мы описываем характер наших взаимоотношений с Творцом как “доверительный”. Что говорить, этически выдержанная, теплая да и вообще во всех смыслах грамотная модель мироощущения. Однако, когда мы начинаем аргументированно и как бы убежденно настаивать на том, что Бог желает добра, помнит и всегда о нас заботится, металла в голосе почему-то уже не чувствуется. Похоже, мы в этом не вполне уверены. Вот почему несколько даже нарочито, если не сказать испуганно, и пытаемся продемонстрировать в пустоту неба свое доверие Провидению в опережающем и одностороннем порядке. Лишенные обратной связи, мы не имеем возможности точно знать, что об этом думают там, наверху. А беда в том, что временами мы просыпаемся, утратив за ночь сладкое и детское ощущение защищенности и отцовской любви. (Кругом неприятности и враги. Чему радоваться и в чем она проявляется, эта защита?) Ничего удивительного нет. Любые, даже очень сильные, придуманные эмоции когда-нибудь да остывают, потому что все они нестабильны во времени. Правда, вместо одних чувств неизбежно приходят другие, но опять же чувства: апатия, разочарование и самое худшее и разрушительное из них – обида. На смену эмоциям покой мистицизма просто так сойти не может, хотя бы по определению самого мистического. Это слишком разнокачественные, а в древней традиции понятия чуть ли не полярные: мистика и эмоции.

      Хорошо ли мы понимаем разницу между словами “знать” и “доверять”? К примеру, человек, которому я доверяю, легко может меня обмануть, это я знаю! Тем не менее, я не гоню его прочь, потому что надеюсь на лучшее. Странно, но, когда очередной обман со стороны близкого человека, друга вскрывается, я расстраиваюсь, хотя почему-то не бываю уж особенно сильно сражен или разочарован его вероломством. Должно быть потому, что на самом деле предательство по-настоящему никогда не бывает неожиданностью. Доверяя и надеясь, независимо от того кому доверяя и на что надеясь, мы всегда бессознательно сомневаемся. Вот почему глубоко в подсознании мы оказываемся психологически уже подготовленными к тому, что в любой момент можем