Я однажды приду… Часть IV. Екатерина Дей

её звать среди ночи. Наконец, вопрос проявился:

      – Лея, скажи, я поняла, что ты присутствовала на встрече Глеба и Амира, что там произошло, о чём они говорили?

      Она только покачала головой, ясно – приказ Глеба.

      – Лея, я не хочу знать подробностей, это дело командора. Пойми меня, что-то было в этом разговоре, что очень подействовало на Глеба, что-то такое… не могу сформулировать, он опять думает, что он для меня – темнота и ужас.

      Лея задумалась, поняла, о чём я говорю, пытаюсь сказать. Я не выдержала и приподнялась с кровати, она сразу оказалась рядом, мягко опустила меня на постель и сказала:

      – Тебе нельзя вставать. Я посмотрю твою энергию.

      Взяла меня за руку, а сама внимательно посмотрела мне в глаза и кивнула. Я опустилась на подушки и закрыла глаза – было. Лея не может открыто сказать, что было такого в разговоре с Амиром, но может подтвердить моё подозрение. Она чуть погладила мне руку и отпустила её:

      – С тобой всё хорошо, энергии достаточно, ты её не отдаешь и не берешь. Ты сильная женщина, женщина-человек.

      И что? Глеб это знает. Лея грустно посмотрела на меня и опять погладила по руке. Проблема в том, что я – человек?

      – Лея, свободна.

      В дверях стоял Глеб, конечно, как он может допустить тайны между мной и Леей. Ну да, в доме, где всё записывается и все всё слышат. И как я заведу себе подругу? Например, о мужчинах посплетничать?

      Лея исчезла под недовольным взглядом командора, а я отвернулась к окну и укрылась одеялом – сам виноват, исчез без объяснений, можешь и сейчас уходить.

      – Катя.

      Я никак не показала, что слышу его, раз сам меня не хочет слышать, не хочет объяснить, почему ужас и темнота.

      – Я люблю тебя.

      Можешь любить, сколько угодно, это твоё дело, я только плотнее завернулась в одеяло.

      – Ты человек.

      – И что?! Мы это уже сто, нет, двести раз обсуждали! Я люблю тебя, понимаешь, люблю! И мне всё равно, какие там ужас и темнота, что ты там себе надумал, глупости очередные, мало ли что сказал этот дурак… да он тебя вывести из себя хочет! Он завидует тебе, что у тебя есть то, чего у него нет, столетиями самый страшный, а никто его не любит! Только его дочь, но ей сейчас у тебя, понимаешь – у тебя так хорошо и счастливо! Не смей ко мне прикасаться, я всего лишь человек!

      Кричала и махала руками, отбивалась от Глеба, пытавшегося меня обнять, стучала кулачками по бетону его груди:

      – Зачем спасал? Вот зачем, зачем сейчас спасал? И живи со своим ужасом! Не смей целоваться! И как это ты человека целовать собрался? А? Я всего лишь человеческая, ха-ха, смешно, человеческая тётка, а ты целоваться!

      Глеб пытался меня успокоить, но сильно к себе прижимать боялся, вдруг покалечусь об его руки, хотя попыток поцеловать не прекращал, несмотря на мои вопли, и не позволяя встать с постели. Наконец, не выдержал, закрыл мне рот ладонью и прижал к себе:

      – Катя, я люблю тебя, я твой муж и сделаю для тебя всё.

      Я только грозно прорычала что-то, что