Гавайская петля. Сергей Зверев

вашу сторону идет Вердис. Он в синих шортах и канареечной рубахе, через плечо полосатая сумка. Сейчас он проходит желтые пески. Если вы уверены, что он вас знает, советуем напрячься. А если нет…

      Ветер засвистел в голове. Павел швырнул телефон в сумку, натянул рубаху, очки. Размашистым шагом зашагал обратно – в людные места. Закончились черные пески, выросла баррикада из гладких окатышей, вылизанных зимними штормами. Он протиснулся между камнями и спустя минуту уже лавировал прогулочным шагом между голыми телами. Все, довольно испытывать судьбу. Забрался под обрыв, стащил рубаху, обмотал ею голову и принял расслабленную позу.

      Новая составляющая пляжного пейзажа образовалась минуты через две. Субъект неторопливо шел по пляжу. Поначалу Туманов запаниковал – этот человек не был похож на Вердиса! Зачем он тащился сюда через весь земной шар?! Он видел Вердиса лишь однажды. Силуэт на фоне окна в замке Хельм. А потом сидел над его распростертым телом. Тот Вердис был смертельно бледен, с закрытыми глазами… Но быстро успокоился – определенное сходство все же просматривалось. За четыре месяца человек раздобрел, отпустил волосы, усы, щеки уплотнились, военная выправка пропала, а из расстегнутой рубахи выглядывало формирующееся брюшко. В «отчетный период» господина Вердиса хорошо кормили и избавляли от излишних волнений. «Зря вы так, Отто Карлович, – подумал Туманов, – толстый живот ведет к слабоумию».

      Но глаза у светила «нейролингвистических» наук оставались настороженными. Он ощупывал короткими взглядами купальщиков и загорающих, в позе отмечалась напряженность. Почувствовав скользящий взгляд, Туманов широко зевнул, закрыл рот ладонью. Угрюмо посмотрел в спину уходящему человеку. Затем поднялся, побрел параллельным курсом, сделав знак мелькнувшему на горизонте Ордынкину.

      Вердис протащился метров сто, посмотрел по сторонам, достал телефон. Почувствовал слежку? Или натура подозрительная? Разговор был коротким. Он бросил телефон в бездонный карман свисающих до икр шортов, вразвалку направился к тропе, взбирающейся на обрыв.

      На дороге, петляющей между скалами и обрывом, состоялась встреча объекта с водителем припаркованного у обочины серебристого «Ниссана». Прочесть номер на таком расстоянии Туманов не мог (зрение на пятом десятке стало садиться), а подойти поближе побоялся. Стоял за пальмой, наблюдал. Встреча была короткой. Маленький гаваец с волосами до плеч выбрался из-за руля и что-то в течение минуты говорил. Вердис нахмурился, переспросил. Собеседник ответил. Кивнули друг дружке, расстались. Джип поехал в сторону аэропорта, а Вердис, не оглядываясь, зашагал по обочине в Барабоа. Возвращаться на пляж он, кажется, не собирался. Пикнул телефон в кармане.

      – Он не заметил вас, Павел Игоревич? – Кошкин заметно волновался.

      – Не трусь, – пробормотал Туманов. – Вопрос на засыпку, господа ищейки: вы уверены, что Вердис один? Не окажется напарника, идущего следом и проверяющего, нет ли за Вердисом слежки?

      – Только