Убийство по-соседски. Зимфира Алексеевна Павлова

полиция приезжала. Когда осмотр делали. Ну, если зятя, как свидетеля вызвали – другое дело. А то бабульки у подъезда страху на меня нагнали: «Приехали, забрали твоего зятя!». Так вы говорите, что он в девятнадцатом кабинете? Хорошо. А вам, молодой человек я хочу сказать, что я хоть и действительно бабуля, но не ваша. Для вас я пока в бабушки не гожусь. До свидания.

      Мадам удалилась.

      У Чигиринского голод разыгрался ещё сильнее, но звонки телефона сосредотачиваться на голоде не давали, а Яблоков ушел, сказав на прощанье:

      – Василич! Желаю тебе до конца дежурства додежурить спокойно, чтобы у тебя по улице крокодилы с Годзилами не гуляли и котики – мутанты не шастали. Ха!

      – Да иди ты, остряк мне нашелся!

      Глава 2

      Дом номер двадцать один по улице Пионерской был дом как дом. Типичная пятиэтажка. И улица Пионерская была как улица, типичная улица, которых в России – ну очень много.

      И город был – городишка не большой. Городишка так себе.

      Первый подъезд дома №21 по улице Пионерской был – угадали? Точно. Подъезд как подъезд.

      А поскольку так, то и люди в этом подъезде жили – люди как люди, не лучше и не хуже других. Правда, если брать каждого по отдельности, то все и каждый был по своему единственный и неповторимый, хотя и похожий какими-то чертами ещё на кого-нибудь.

      «Бабье лето» радовало последним мягким ласковым теплом, и сидящие на скамеечке возле второго подъезда бабушки подставляли солнцу лица со жмурящимися глазами. Впрочем, замечать кто и когда и куда прошел мимо них, или вошел и вышел из подъезда, солнышко им помешать не могло. Нашим бабушкам ничто не могло помешать видеть такие вещи. Зинаида Алексеевна Ромашкина, убедившись в том, что любимый зять Вася Котик пребывает в целости и сохранности и полицией не задержан, подошла к своему подъезду.

      – Здравствуйте девочки, кого не видела – пропела мадам Ромашкина, подсаживаясь на край скамеечки к потеснившимся бабушкам.

      – Зятя моего свидетелем в полицию вызвали, а какой он свидетель? Бестолковщина! Лучше бы Вас, девочки, как следует расспросили, вот был бы толк.

      – Зиношка, да нас уже рашшпрашивали, а как ше!

      Баба Маша забыла вставную челюсть, а возвращаться не хотелось. Приходилось «шипеть».

      – Мы ше вчера тоше здесь шидели и ведь никого поштороннего не видели. Тьфу ты Нина, рашкаши ты шеловеку все, что вчера-то было, а то я без шелюсти выгляшу плохо.

      Бабушка Нина, хотя и с челюстью красотой тоже как то не блистала, но свято верила, что она красотка. Седые волосы красила в ядовито-оранжевый цвет и блузки себе покупала яркие. Хоть и на рынке, хоть и дешевые, но обязательно яркие и «фасонистые».

      Ну вот и молодец – считали многие. А ведь и правда – молодец!

      Бабушка Нина, вся в нервах, сказала:

      – Зиночка, ведь согласись, страшно подумать, никто посторонний из нашего подъезда не выходил и в подъезд не входил. Егор живет на пятом этаже, оба окна и из кухни, и из комнаты выходят сюда,