Комплекс Чебурашки, или Общество послушания. Светлана Адоньева

«чувство признательности за оказанное добро», во-вторых, «выражение этой признательности». Третье значение слова из словаря Ушакова помечено как разговорное и эвфемистическое – «взятка». Между чувством и коррупционным актом располагается норма благодарения. По мнению Эмиля Бенвениста, «помимо нормального процесса обмена, когда одна вещь дается в обмен на другую, имеется и другой вид обмена – кругооборот благодеяний и признательности, когда нечто отдается безвозмездно, предлагается в знак “благодарности”»".[22]

      Словарь Ушакова игнорирует значение благодарности как жанра речевого этикета, меж тем императив воспитанности диктует благодарение даже в том случае, если вы не испытываете никаких положительных эмоций по поводу «благодетеля». Лингвисты М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова относят благодарность к современным этикетным жанрам наряду с приветствием, прощанием, извинением и пр.[23]

      Известно, что слова «благодарность» и «спасибо» имеют относительно позднее происхождение. В словаре «Живого великорусского языка» В. Даля слово «благо» описано через прилагательное «благий», которое «выражает два противоположных качества: церк. стар., а частью и ныне: добрый, хороший, путный, полезный, добродетельный, доблестный; в просторечии же: благой, злой, сердитый, упрямый, упорный, своенравный, неугомонный, беспокойный; дурной, тяжелый, неудобный».

      Очевидно, что сложносоставные слова с корнем «благ-» восходят к церковно-славянскому значению. «Спасибо», как известно, является стяжением выражения «Спаси Бог». Благопожелание «Спаси Бог» служило этикетным ответом на любое благодеяние.

      Церковное происхождение «благодарности» подтверждает и тот факт, что формы выражения благодарности не частотны в так называемом традиционном фольклоре.[24] В книге «У истоков этикета» А.К. Байбурин и А.Л. Топорков не обсуждают генезис благодарности, а авторитетная этнолингвистическая энциклопедия «Славянские древности» не содержит статьи «Благодарность». Русские и славяне, конечно, знали канон благодарения, но это был церковный канон – формы выражения признательности Богу за блага: благодарение после принятия пищи, благодарение за всякое благодеяние Божие, благодарственные молитвы и молебны.

      Моя благодарность деревенским жителям в экспедициях в Архангельской области не раз наталкивалась на реакцию в форме очередной пословицы-загадки: «На том свете угольками сочтемся». Мое недоумение по поводу процедуры подобного расчета удивило в свою очередь собеседников, поскольку для них их ответ был эквивалентом нашего «Не за что». Но объяснить происхождение пословицы мне смогли без затруднений. В регионе, населенном еще недавно старообрядцами, родственники регулярно поминают покойного на кладбище каждением могилы. Окончательная мера значимости поступков человека определяется количеством поминальных служб, или в конечном счете количеством угольков. Мне предлагалось отложить взаиморасчет

22

Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. Гл. 17: Безвозмездность и признательность. С. 143.

23

Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Речь москвичей: Коммуникативно-культурологический аспект. М., 1999. С. 262.

24

Так, по наблюдениям Александра Маточкина, в похоронных причитаниях, хранящихся в ФА СПбГУ, есть только одно употребление «я даю тебе большое спасибо», хотя в рассуждениях своих информанты считают, что похоронный причет и есть одна из форм благодарения покойному. Свадебное причитание знает форму упрека «не спасибо тебе, родна матушка». (Доклад А.А. Маточкина «"Я даю тебе большое спасибо": практики благодарения умерших» на XL Междунар. филолог. конференции СПбГУ 14–19 марта 2011 года).