На пороге. Дмитрий Тагунов

свою силу, однако знал, что сила эта у него есть, и немаленькая. Ольга, прикрыв ладонью рот, нерешительно стояла рядом. Она помнила, как когда-то Ложкин с лёгкостью разметал трёх хулиганов, пристававших к ним в переулке. Это было давно, но женщина навсегда запомнила: Ложкин драться умеет и в обиду себя не даст. Она боялась именно за Леонида, понимая, что он явно недооценивает учёного и ввязывается в нечто, что не поднимет его в собственных глазах.

      – Федя, отпусти его, – попросила Ольга, и Ложкин тут же слез со спины оппонента.

      – Как скажешь. Вот видишь, сын льва, женщин надо слушаться. Особенно таких женщин. Ты ведь не хуже меня знаешь, что она умнее тебя. А умных надо уважать. – Он закончил бросаться сентенциями и посмотрел на Сергея. – Ты уже здесь, ассистент? Иш, примчался! Давай-ка со мной, у нас ещё много работы.

      Ложкин в приподнятом настроении направился к лифту, и Сергей поспешил за ним.

***

      Сгустились сумерки. Над парком зажглись фонари. Юля уверенно дошла по знакомой дорожке до своего уголка, её личного кусочка экзотического леса, и уселась на скамейке. Ей было одиноко. Невысокие деревца стояли неподвижные, недвижимые ни ветром, ни обитателями заповедника. Здесь было удивительно тихо.

      Внезапно совсем рядом из темноты возник чей-то широкий силуэт. Юля вздрогнула.

      – Ой!

      – Кто здесь? – прозвенел в темноте не менее удивлённый мужской голос. Силуэт бесшумно приблизился и превратился в растерянного Ложкина. – О, так я тут не один. Откуда ты, прелестное дитя?

      – Я… я работаю здесь, – справилась с внезапным волнением Юля.

      – В институте? Чудно. – Учёный задорно улыбнулся и прочёл: – Ведь я институтка, я дочь камергера, Я чёрная моль, я летучая мышь. Вино и мужчины – моя атмосфера. Приют эмигрантов – свободный Париж!3

      Он огляделся по сторонам и чуть тише спросил:

      – Сударыня, вы не будете против, если я присяду рядом?

      – Конечно, садитесь! – Юля спешно подвинулась: скамейка была неширокая. Ложкин грузно уселся и повернулся к девушке. В руках учёный держал два стаканчика мороженого.

      – Хотите? – предложил он.

      – Нет, спасибо, – вежливо отказалась Юля.

      – Берите-берите! – настаивал Фёдор. – Одно яблочное, другое клубничное. Какое выбираете?

      Немножко подумав, девушка решила:

      – Яблочное.

      Ложкин разочарованно надул губы, но отдал стаканчик со своим любимым мороженым без сожалений. Несколько минут они сидели и ели мороженое. Ложкин закончил первым и заёрзал на месте, дожидаясь, пока с начавшим таять лакомством справится его компаньонка.

      – Вкусное, – сказала Юля, расправившись со стаканчиком. – Спасибо.

      – Будем знакомы! – улыбнулся учёный. – Фёдор Ложкин, человек и пароход!

      – Юля Назарова. Единственная и неповторимая.

      Они весело рассмеялись. Одиночество отступило и забылось, знакомство обещало стать интересным.

      – Что

3

Мария Вега (Волынцева), «Институтка».