Лгунья-колдунья. Анна Ольховская

тогда уютно устроиться у меня на коленях, то при падении я бы тебя уберег от неприятных ощущений.

      – Освежителем Венечку обрызгал, что ли? – фыркнула Осенева, ловко вывернувшись из его рук.

      – Я б тебя саму обрызгал, – мрачно проворчал рыжий, разглядывая боевые раны, – транквилизатором для слонов.

      – А я локоть ушибла, – пролепетала Дина, жалобно глядя на Антона. – Больно.

      – Сочувствую, – равнодушно бросил тот, направляясь к двери купе. – Эй, народ, пойдемте отсюда, пусть наши дамы соберутся.

      Потирая ушибленные места, мужская часть компании потянулась к выходу. Через пару минут девушки остались одни.

      – М-да, – скептически осмотрела разоренное купе крепенькая, похожая на гриб-боровик Нелли Симонян. – Не устаю восхищаться галантностью наших мужчин. Насвинячили и скромно удалились. «А дамы пусть собираются!» – передразнила она Антона. – Кавалер фигов!

      – Можно подумать, что твой Бориска или мой Вадим рвались помочь! – усмехнулась рослая блондинка. Ирина Плужникова очень походила на жительницу скандинавских стран не только внешностью, но и спокойным, уравновешенным характером. – Славянские мужчины, что ты хочешь. Мы сами виноваты, таких воспитали.

      – Антон хороший, он очень вежливый, вот! – отважно выкрикнула Дина и тут же густо покраснела.

      Лена удрученно покачала головой и приступила к постельному стриптизу. Подушки вовсе не горели желанием обнажаться и демонстрировать подозрительные пятна на своих тушках, поэтому активно плевались перьями. Но акция сопротивления прошла не замеченной задумавшейся Леной.

      Бедная Динь, надо же было так влипнуть! Антон напоминал Осеневой большого самодовольного паука, широко развесившего сладкую паутину. В ней покрывались пылью высохшие коконы сломанных судеб, а паучара, выпив очередную любовь, плел паутину дальше.

      Лена была наслышана о похождениях плейбоя Антона Тарского. Они частенько пересекались в общих компаниях, но и в дурном сне Осеневой не могло присниться, что сладкоголосому Тони (как любил представляться Тарский) придет вдруг в голову бредовая идея присоединить к своей коллекции охотничьих трофеев ее, Лену!

      И спокойное время закончилось. Вот уже три месяца Тарский не дает ей прохода. Лена так надеялась на свой отпуск, рассчитывая уехать почти на месяц подальше от этого хлыща. А Тони-пони за это время найдет себе другую забаву. И на тебе!

      Кто мог подумать, что метросексуал Тарский потащится в поход на Кольский полуостров?! Там же нет маникюрного салона, СПА-салонов, соляриев и массажистов! Там же комары, дождь, а туалет – страшно подумать – под кустом!

      А вот потащился. И умудрился мимоходом испортить жизнь тихоне Динь-Динь. Ну как объяснить наивной дурочке, что Антон в принципе не способен любить? Он умеет только пользоваться. Но Динь ничего не желает слушать, твердит одно: «Антон хороший, он самый лучший».

      Ладно, разберемся. Главное – они почти приехали. Сейдозеро, мы