Лгунья-колдунья. Анна Ольховская

Нелли шутливо шлепнула Марченко по пузцу. – Вон уже какой запас накопил, худеть пора.

      – Никогда!

      – Ладно, схожу за крупой, каши сварим.

      – Кстати, народ, а где Ленка? – удивленно заозирался Путырчик. – Неужели Тарского душить пошла?

      – Ерунды не говори, – поморщилась Ирина. – Мало ли куда человек утром пойти может! Нелька, ты еще здесь? Нас сейчас голодные мужики съедят.

      – Бегу, бегу!

      Нелли направилась к избушке и скрылась за дверью.

      А через пару мгновений пространство вспорол дикий, до краешков заполненный ужасом крик, резко оборвавшийся на самой высокой ноте.

      Борис побледнел и бросился к угрюмо набычившейся избе, его опередил Вадим, буквально вынесший дверь плечом.

      А потом заорали все. И вовсе не Нелли, счастливо пребывавшая в глубоком обмороке, стала этому причиной…

      На кровати лежал Антон Тарский. Спокойно так лежал, тихо. На спине, руки на груди сложены, не шумит, никому на нервы не действует.

      Даже улыбается, причем широко так, от уха до уха. Вот только улыбка странная какая-то, намного ниже рта, и вокруг все заплыло уже запекшейся кровью. Да пустые глазницы в потолок таращатся.