Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок». Фэнни Флэгг

мэм.

      – Но ты пойди и скажи своим ребятам, что, если им что-нибудь понадобится, пусть не стесняются и приходят с черного хода в любое время.

      Он просиял:

      – Да, мэм.

      – Сипси вам все подаст.

      – Да, мэм, спасибо.

      – Сипси, дай им барбекю и что там еще им надо, пусть скажут. И пирога не забудь.

      Сипси проворчала вполголоса:

      – Ох, накличете вы беду на свою голову с этими ку-клуксами, а меня убьют до смерти. И вы меня больше никогда не увидите, нет, мэм.

      Но сандвичи все-таки приготовила и еще дала виноградного вина и пирога, сложив все в бумажный пакет вместе с салфетками.

      Дня через три в кафе вошел запыхавшийся Грэди Килгор, огромный, как медведь, местный шериф и по совместительству железнодорожный детектив. Он когда-то дружил с Бадди, братом Иджи.

      Грэди бросил шляпу на вешалку и сказал Иджи:

      – Есть разговор.

      Она принесла кофе и села напротив. Грэди навалился грудью на стол и приступил к своим нелегким обязанностям.

      – Иджи, тебе не следует продавать еду черным, и ты это не хуже меня знаешь. В городе есть парни, которые не очень-то это дело приветствуют. Никто не желает обедать в помещении, куда заходят черные, это неправильно, и вообще, ты не должна этого делать.

      Иджи немного помолчала и кивнула головой в знак согласия.

      – Ты прав, Грэди, я и сама прекрасно знаю, что не должна этого делать.

      Грэди откинулся на спинку стула и с облегчением вздохнул. Но она продолжала:

      – Смешно получается, правда, Грэди? Вечно люди делают то, чего им не следует делать. Возьми, например, себя. По-моему, многие уверены, что в воскресенье после службы тебе не следует ходить к реке на свидания с Евой Бейтс. Глэдис наверняка считает, что тебе не надо этого делать.

      Мало того, что Грэди, помимо всего прочего, отправлял службу в баптистской церкви, он еще и был женат на Глэдис, в девичестве Моутс, которая славилась на редкость вспыльчивым характером.

      – Перестань, Иджи. Это совсем не смешно.

      – А по-моему, смешно. Почти так же смешно, как шайка взрослых лбов, которые, накачавшись для храбрости виски, ходят с простыней на голове.

      Грэди позвал Руфь, стоявшую за стойкой:

      – Руфь, сделай милость, подойди сюда и одолжи ей хоть немного здравого смысла. Я пытаюсь уберечь ее от серьезных неприятностей, а она не хочет меня слушать. Я не буду называть имен, но кое-кто не желает, чтобы она продавала еду черномазым.

      Иджи закурила «Кэмел» и улыбнулась.

      – Вот что я тебе скажу, Грэди. В следующий раз, когда эти кое-кто заявятся сюда – Джек Баттс, например, или Уилбур Уимс, или Пит Тидуэлл, – я скажу им: если вы не хотите, чтобы весь город знал, кто прячется под этими дурацкими простынями, то почему бы вам не сменить башмаки, когда в следующий раз отправитесь на свои идиотские сборища?

      – Иджи, да погоди ты…

      – Черт возьми, Грэди, меня не одурачишь. Да я где угодно узнаю эти здоровенные башмаки.

      Грэди взглянул на свои ботинки. Он как-то растерял весь свой пыл.

      – Ну хватит, Иджи.