Стихотворения. Николай Заболоцкий

ночь раздавалися там...

      – Тилим-там-там!

      Певец был строен и суров.

      Он пел, трудясь, среди дворов,

      Средь выгребных высоких ям

      Трудился он, могуч и прям.

      Вокруг него система кошек,

      Система окон, ведер, дров

      Висела, темный мир размножив

      На царства узкие дворов.

      Но чту был двор? Он был трубою,

      Он был тоннелем в те края,

      Где был и я гоним судьбою,

      Где пропадала жизнь моя.

      Где сквозь мансардное окошко

      При лунном свете, вся дрожа,

      В глаза мои смотрела кошка,

      Как дух седьмого этажа.

      1928

      На лестницах

      Коты на лестницах упругих,

      Большие рыла приподняв,

      Сидят, как будды, на перилах,

      Ревут, как трубы, о любви.

      Нагие кошечки, стесняясь,

      Друг к дружке жмутся, извиняясь.

      Кокетки! Сколько их кругом!

      Они по кругу ходят боком,

      Они текут любовным соком,

      Они трясутся, на весь дом

      Распространяя запах страсти.

      Коты ревут, открывши пасти, —

      Они как дьяволы вверху

      В своем серебряном меху.

      Один лишь кот в глухой чужбине

      Сидит, задумчив, не поет.

      В его взъерошенной овчине

      Справляют блохи хоровод.

      Отшельник лестницы печальной,

      Монах помойного ведра,

      Он мир любви первоначальной

      Напрасно ищет до утра.

      Сквозь дверь он чувствует квартиру,

      Где труд дневной едва лишь начат.

      Там от плиты и до сортира

      Лишь бабьи туловища скачут.

      Там примус выстроен, как дыба,

      На нем, от ужаса треща,

      Чахоточная воет рыба

      В зеленых масляных прыщах.

      Там трупы вымытых животных

      Лежат на противнях холодных

      И чугуны, купели слез,

      Венчают зла апофеоз.

      Кот поднимается, трепещет.

      Сомненья нету: замкнут мир

      И лишь одни помои плещут

      Туда, где мудрости кумир.

      И кот встает на две ноги,

      Идет вперед, подъемля лапы.

      Пропала лестница. Ни зги

      В глазах. Шарахаются бабы,

      Но поздно! Кот, на шею сев,

      Как дьявол, бьется, озверев,

      Рвет тело, жилы отворяет,

      Когтями кости вынимает...

      О, боже, боже, как нелеп!

      Сбесился он или ослеп?

      Шла ночь без горечи и страха,

      И любопытным виден был

      Семейный сад – кошачья плаха,

      Где месяц медленный всходил.

      Деревья дружные качали

      Большими сжатыми телами,

      Нагие птицы верещали,

      Скача неверными ногами.

      Над ними, желтый скаля зуб,

      Висел кота холодный труп.

      Монах! Ты висельником стал!

      Прощай. В моем окошке,

      Справляя дикий карнавал,

      Опять несутся кошки.

      И я на лестнице стою,

      Такой же белый, важный.

      Я продолжаю жизнь твою,

      Мой праведник