Ангел из Сетубала. Сергей Тимофеевич Кириллов

Кощей – плохой. А ты – хороший.

      Они сидели на полу втроем, обнявшись, и молчали. И голландец, наверное, впервые в своей жизни чувствовал себя счастливым. Ему было тепло и покойно в этом доме, рядом с беззаветно любящей его женщиной, с обожаемым им сынишкой.

      – А может, это и есть его самое большое сокровище? – думал Ван Хайден. – Что плыть на край земли, терпеть лишения, рисковать жизнью? Да пропади они пропадом, те сокровища!

      Он хотел встать с пола, но в глубине сердца его шевельнулся какой-то червячок.

      – Постой, значит, вся моя предыдущая жизнь была насмарку? Я десять лет жил в постоянной опасности, два раза тонул, два раза был ранен, – и все напрасно? Я один остался в живых из команды Родригеса. Я один знаю, где лежат сокровища. Это ведь неспроста. Значит, кому-то это нужно было? Стало быть, сокровища по праву принадлежат мне. Я один знаю о них. И должен их забрать. И это будет справедливо. Не для себя радею, для Лаврушки и для будущих моих детей, чтобы они жили лучше, чем их отец. Все! Решено. Весной, когда потеплеет, продам по частям Крест и подамся в Испанию, в Картахену. Там куплю судно, – и вперед, на свой остров. Жене скажу, что поехал на родину, в Голландию, погостить, проведать родственников. Через полгода вернусь богатый, как Крез.

      – Дорогой, как ты себя чувствуешь? – донесся до него голос жены.

      – Все хорошо, милая.

      – Может быть, мы тогда встанем с пола и пойдем пить чай?

      – Отличная идея! Пойдем, сынок, чай пить!

      Ван Хайден с трудом поднялся с пола.

      – Пойдем, папка! С баранками и с клубничным вареньем! – радостно закричал Лаврушка и стремглав бросился к двери.

      – Пошли на кухню, спасительница моя.

      Голландец подошел сзади к жене и обнял ее за плечи.

      Липочка стояла у стола и пристально смотрела на Крест, тускло поблескивавший драгоценными камнями.

      – Это что, Петя? – спросила она, подняв на мужа удивленные глаза.

      – Вот уж некстати со мною случился приступ, не успел спрятать Крест, – пронеслось в голове бывшего пирата.

      Он хотел рассказать жене все честно. О своей лихой молодости, о «кошельке» Родригеса. Но тут же отмел эту мысль. Никто не знал, что он был морским разбойником, даже родной дядя Иохим. Все знали, со слов самого Питера, что он десять лет плавал на различных торговых судах. Пираты подлежали аресту, а затем суду, в любой стране. А приговор был для них один – виселица.

      – Это что, Петя? – настойчиво повторила Липочка.

      – Это? Это Крест, – как можно равнодушнее произнес Ван Хайден.

      – Я вижу. Чей он?

      – Кто? Крест? Крест мой. Так вот всю жизнь и несу крест свой.

      Но Липочке было не до шуток. Она отстранилась от мужа.

      – Твой? Петя, откуда у тебя такой большой золотой Крест? Здесь огромные рубины, россыпь бриллиантов, и весит он, наверное, фунтов пять. Это же сумасшедшие деньги.

      – Скажешь тоже, фунтов пять. Тут и четырех не будет.

      Ван Хайден поскреб пятерней в затылке, не зная, что сказать дальше. Его вдруг осенило. Сам Крест и камни потускнели,