Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов. Георгий Эфрон

речь Бивербрука, хвалящая Сталина; речь Гарримана. Интересно в речи Бивербрука то, что он говорит, что Англии придется пройти через те испытания, через которые проходит сейчас Россия. Не означает ли это 2^й фронт? Последняя сводка: бои на всем фронте. Кажется, очень упорные на Калининском направлении. А шикарно ― 7^го был парад Красной армии sur la Place Rouge à Moscou[188], как всегда, во всех предыдущих годовщинах Révolution d’Octobre[189]. И Сталин был и произнес речь. Тимошенко произнес речь в Воронеже; говорят, он теперь начальник Южного фронта. Парад, положим, всех обманул: был он… в 8 ч. утра. Нет, я абсолютно уверен, что даже если Гитлер возьмет Москву, все равно его разобьют. А мы правы, что едем в Ср. Азию, ― там безопаснее. Шикарно было бы устроиться в Ашхабаде, с Митькой à côté[190], с университетом под боком… Pauvres rêves! Ils sont inutiles.[191] Но я добьюсь своего. Как-нибудь все устроится. Составляю сборник лучших стихов главных поэтов Франции XIX^го и XX^го вв. К сожалению, из источников ― книг недостает: Гюго, Леконт де Лиль, Ламартин, Виньи, Рембо. Мой сборник будет состоять из избранных стихов следующих поэтов: Готье, Бодлер, Верлен, Малларме, Валери. У А. де Мюссе я нашел только одно превосходное стихотворение: «l’Andalouse»[192], которое войдет в сборник. Уже выписал в тетрадку лучшие стихотворения Готье, Верлена. Неприятно чувство, что это ― лишнее занятие, которое как-то «потонет». Все же каждый придерживается своей линии, и я ― своей: любви к литературе, к поэзии. Ха! Поезд поехал. Точно простояли мы здесь 23 часа 10 минут. Но, в общем, Сызрань нас приняла хорошо. Говорят, или мы объедем Куйбышев, или остановимся на полчаса, вход в город étant[193] запрещен. Je ne me fais pas d’illusions[194] насчет продвижения до Куйбышева: ехать будем дня два-три, если не больше, с остановками в поле, черепашьим шагом. Если бы нас от Куйбышева или Чкалова пустили пассажирским поездом, а не эшелоном, то продвигались бы мы во много раз проворнее. Ем морковку. Картошку всю съели. С запасами туго. Державин, Кочетков и я мечтаем о водке и вине, чего абсолютно нельзя достать от Москвы до Ташкента. Il est vrai que[195] в Москве можно было достать по очереди. Возможно, что от Куйбышева мы пойдем нормальным путем. От Чкалова ― одноколейка. Я думаю, что тактичнее: дать или не дать телеграмму Митьке о моем продвижении? Пожалуй, стоит. Скажем, в Чкалове: «Продолжаю путь на Ташкент Эфрон». Бесспорно, все расчеты на будущее ― пусты, поскольку я еще, во-1^х, не доехал до Ташкента, во-2^х, не знаю, примет ли нас Ташкент, в-3^х, не знаю, пускают ли отдельных лиц в Ашхабад. Основное, конечно, ― доехать до Ташкента и чтобы там нас приняли. Мне почему-то кажется, что мне придется трудненько в смысле проезда в Ашхабад. Хотя, кто знает… Конечно, поможет Кочетков, конечно, буду показывать справку об эвакуации, где написано (впрочем, мною) «в гор. Ашхабад», и телеграмму из Ашхабада с адресом… Не знаю. Увидим.

      16/XI-41

      17 jours de voyage.[196] Вчера в 10 часов вечера прибыли в Куйбышев. Удалось группе из нашего вагона, которая пошла в НКВД, добиться гуляша и 200 г хлеба, которые тут же принесли, разделили и съели.

188

  на Красной площади в Москве.

189

  Октябрьской революции.

190

  рядом.

191

  Бедные грезы! Они ни к чему.

192

  «Андалузка».

193

  будет.

194

  Я не питаю иллюзий.

195

  Правда, что.

196

  17 дней путешествия.