Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов. Георгий Эфрон

она постаралась как можно скорее раздобыть эти деньги. Послезавтра пойду в гор. управление милиции. Муля тоже советует «подзатянуть» ― потому что постольку, поскольку у меня есть «дела» ― посылают из учреждения в учреждение, ведется какая-то тяжба, то я просто живу в Москве по делам; нужно оттянуть время возможного отказа. Боюсь, что райком может каждую минуту послать Мулю куда угодно ― на фронт. В общем, завтра постараюсь повидаться с Мулей, поеду к Садовским за галошами и личным чемоданчиком, возьму пальто кожаное из починки и серую кепку ― мне исключительно важно одеваться сейчас незаметно, чтобы ничем не вызывать у мильтонов и НКВД внимания; ведь может статься вполне, что прописаться мне так и не удастся и придется вести форменную подпольную жизнь, étant donné[61], что я не уеду из Москвы ни за что. Возможно, придется скрываться, ходить из квартиры в квартиру… Надеюсь, что до этого дело не дойдет, впрочем. Но одеваться незаметнее, менее шикарно буду с завтрашнего дня. Нужно будет непременно добиться гослитиздатовских денег. Завтра пойду к Мариэтте Шагинян. Она, кажется, депутат Моссовета, и если бы мне удалось получить от нее письмо, аналогичное письму Кумача, то это было бы неплохо. Попытаюсь, во всяком случае. Буду у ней часов в пять. Конечно, основное ― послезавтра. À Dieu Vat; on verra.[62]

      11/X-41

      Сегодня получил разрешение на прописку ― был в гор. управлении милиции. Успех антрепризы определило письмо Кумача, или, вернее, entête[63] «Депутат Верховного Совета СССР». Завтра ― воскресение. Послезавтра пойду в домоуправление и РОМ окончательно оформиться. Муля боится, что меня куда-нибудь мобилизуют. Немецкое ожесточенное наступление на Москву продолжается с неослабевающей силой. Передовые центральных газет говорят о «смертельной опасности, нависшей над важнейшими промышленными центрами нашей страны», и вообще sont alarmantes[64]. Газеты не скрывают, что немцам удалось обеспечить на ряде участков Западного фронта численное превосходство и то, что наступление их поддерживается огромными силами бронетанковыми и авиации. Вообще общий тон ― очень genre[65] «положение крайне серьезное». В Москве открыто говорят о том, как будет, если Гитлер войдет в столицу. Много говорят о предстоящих бомбардировках ― меня это тоже очень беспокоит. Но теперь я уж окончательно никуда не выеду. За эту неделю был на открытии музыкального сезона в Salle Tchaïkowsky[66], отдал переплести «Fleurs du Mal» Бодлера и «Poésies» Малларме; переплели замечательно и содрали 25 р.; в понедельник получу переплетенные «Poésies» Валери и «Poèmes Saturniens» и «Parallèlement» Верлена. Возможно, завтра удастся купить еще книгу Валери. Купил у Крученыха однотомник Гоголя, книгу стихов А. Ахматовой («Из шести книг»), собрание сочинений Ильфа и Петрова в 4 томах, «Путешествие Гулливера» Свифта, «Избранное» Есенина (издание 1934^го г.). Выменял у него же «Декамерон» (издание «Academia») против 2 пар старых шерстяных носков. Кроме того, купил полное собрание сочинений Андре Жида в 4 томах на русском языке. Вчера получил 800 р. в Гослитиздате (гонорары,

61

  ввиду того.

62

  С Богом; посмотрим.

63

  «шапка».

64

  тревожные.

65

  в стиле.

66

  Зале Чайковского.