Мужчина и его женщины. Алексей Петрович Бородкин

осени. Паруса безвольно опускаются, флаг над горкомом повисает, словно тряпка бабы Нюры.

      – Кто это?

      – Уборщица в институте. Там Лидка учится.

      Саша кивнул.

      – Кольский залив в такие дни становится спокоен и чист, словно лицо Будды. В нём отражаются звёзды.

      – В Будде? – изумился Саша, пытаясь пошутить.

      – В заливе!

      Лена рассмеялась и ткнула кулачком в плечо.

      Этот жест сделал их ближе. Ниточка симпатии превратилась лодочку. Или в паромную переправу: взойди на плот, прокрути колесо, и ты на другой стороне. Нужно только захотеть.

      – Расскажи ещё что-нибудь, – попросил Саша.

      У соседнего подъезда что-то хлопнуло (будто откупорили шампанское). В черноту неба засвистал сверкающий шар – летел и разбрасывал искры. В верхней точке шар лопнул. В небе повисла "звезда". Кто-то запустил осветительную ракету. Некоторое время оставался виден светящийся след и казалось, что это гнутая блестящая "шея". В небе зажгли фонарь. Особый, небесный.

      Саша посмотрел на Лену. Она – на него. Это была их красота. Только их. Совместная общая красота.

      Хотелось целоваться.

      Минут через тридцать… или через два часа?.. Тихон Шаповалов поднялся на крышу. Откинул скрипучую крышку, пошарил глазами.

      – Вот это вовсе никуда не годится! – Задорно ругнулся. – Оставили нас вдвоём, понимаешь… наедине.

      – Сыграй с Робинзоном в шахматы, – предложил Саша.

      – Нет настроения, – ответил Тихон. Продекламировал: – Звезда пылает в вышине, я весь горю, я весь в огне… Пойдёмте-ка лучше выпьем вина. У меня есть бутылочка замечательного "Шардоне". Подарок из Африки. Честно! Из ЮАР студенты привезли. Хотел рассчитаться этой бутылкой за починенный кран. Сантехник не берёт. Говорит у него изжога от этого шмурдяка. Называю ему цену бутылки, не верит. Упрекает меня в обмане, ренегат.

      – Наверное, он разбирается в винах, – предположил Саша.

      – Ага. Это сантехник новой экономической фармации, – прибавила Лена. – Он перестроился.

      – Чёрта с два! Просто мерзавец разбирается в людях! Не удивлюсь, если он по вечерам читает Кафку. А кран опять капает.

      Кроме прочего, в студии пахло прогорклым маслом красок. После свежего воздуха это было особенно заметно.

      А вино действительно оказалось кислым…

      Мне не хочется дальше описывать вечер. Фразы, взгляды, ладонь на колено… трепет в чреслах и горящие глаза. Каждый читатель половозрелого возраста знает, как такое происходит. Кружится голова, пылают щеки, и дыхание делается жарче. Хочется выпрыгнуть из штанов, и только ремень мешает это осуществить.

      Окончилось тем, что Шаповалов отправился проводить Лиду. Перед этим отозвал Сашу на кухню, театрально швырнул на столик ключи. Сказал:

      – Студия твоя. Утром будете уходить – закрой дверь. Ключи отдашь в Издательстве.

      Нужно отдать должное, Тихон уродился человеком широкой души:

      "Девушка понравилась парню, парень понравился девушке, – рассуждал он. – Зачем мешать?"

      Благородное рассуждение, согласитесь.

      Тихон