Непал для братвы. Сергей Николаевич Окунев

бы их хоть в вечернюю церковноприходскую школу на годик, да записали бы они хоть основные положения – может быть, что-то и поняли. А так стоят в церквях, лица грустно-умные, а сами по сторонам зыркают – как я, мол, выгляжу; мысли, естественно, далеко-далеко – как бы кого облапошить и приличный навар получить.

      Михаил мечтательно возвел глаза к небу.

      – Нет, впрямь, Диня, я представляю себе, как все эти Жирики, Зурабовы да Лукьяновы за партой сидят и умные слова пишут, просто праздник души! – вспомнил я старый анекдот о том, что представляет собой каждая нация. Например, о евреях: один еврей – торговая точка, два еврея – первенство мира по шахматам, много евреев – ансамбль русских народных инструментов. А вот о русских: один русский – пьяный, два русских – драка, много русских – очередь за водкой. И нормальной нацией мы станем только тогда, когда о нас в народном фольклоре начнут говорить так (Денис задумался, пошевелил губами, поглядел на небо, подсказки не нашел)… Предположим: один русский – научный работник, два русских – первенство мира по игре в го, много русских – отсек межпланетной станции Земля-Марс. Или что-то в этом духе.

      – Ты на дорогу не забывай посматривать, – едко заметил Денис, а то придется нам с тобой библейские истины изучать по первоисточнику.

      – Не боись, – бодро ответил Михаил, – не пропадем! – И вдавил посильнее педаль газа.

* * *

      К указанию Антона братаны отнеслись конкретно. В течение нескольких дней остальные дела были закончены, опекаемым были даны ценные указания и живописно представлено, что может произойти в случае их невыполнения. Самым гуманным в этом случае представлялось сдирание ржавой теркой кожи с седалищных частей тела и обильное посыпание смесью соли нулевого помола с перцем. До этого вряд ли могло дойти, но профилактическая работа всегда приносит больше пользы, чем лихорадочные и не всегда продуманные действия по ликвидации последствий.

      Учитывая совершенно нездоровую активность «серых» по одномоментному задержанию всей бригады, исключая очень немногих, например, Антона, на которого в ментовке не было никаких улик, но и их надеялись взять из показаний подельников, естественно, напрасно. К сожалению, ментозавры, составляя особую подгруппу Гомо-сапиенсов, давно перестали понимать нормальные человеческие отношения и судили обо всех на своем – далеко не лучшем – примере.

      Правда, и среди них бывают исключения, но, увы, крайне редкие.

      Так, один из весьма высокопоставленных чинов МВД под впечатлением иллюзий о честных и принципиальных борцах за законность и порядок, еще в советское время достиг определенного положения. Тем не менее, его ум и честность сильно подпортили дальнейшее продвижение, когда с приходом перестройки и мутным валом недалеких, но нахальных хапуг, хлынувших в органы исполнения законов, идеалы поменялись на противоположные. Однако менять профессию было уже поздно, а становиться откровенным подлецом тоже не хотелось; сбережений же у него, как и у