Анна Павлова. «Неумирающий лебедь». Наталья Павлищева

прикидывая, кто из малышек в будущем составит им конкуренцию.

      Потрясение первых дней – поход в баню.

      Аня решила, что они пойдут куда-то далеко, наверное, строем, как водили солдат, – она наблюдала такое однажды. Но оказалось, что из училища уходить не надо, баня во внутреннем дворике. Младшие еще не успели соскучиться по воле, потому не поняли оживления, царившего среди девочек средних классов. Старшие смотрели на это волнение снисходительно, они считали дни до выпуска и этим подсчетом жили.

      Аня уже видела крошечные свитки с календарями, которые старательно прятали на груди от воспитательниц и даже горничных. Эти календарики заканчивались 25 мая, и вести их имели право только ученицы выпускного класса. Каждый прожитый день вычеркивался с видимым удовольствием. Количество оставшихся дней неизменно подсчитывалось заново, хотя вполне понятно, что если вчера оставался сто девяносто один день, то сегодня будет сто девяносто. Многие ученицы вычеркивали еще не прошедший день сразу после обеда, а праздничные, когда уроков не было и старших даже отпускали домой, так и вовсе все сразу.

      Все это Аня узнала постепенно, а пока им предстояла баня. Павлова, как и все новенькие, вымылась, перед тем как отправиться в училище, но здесь исключений не существовало. Сама баня оказалась совершенно деревенской, похожей на ту, что в Лигово у бабушки, только в несколько раз больше. Самых маленьких отправляли последними, но баня все же была хорошо протоплена и горячей воды вдоволь. Уже изрядно уставшие служанки все же старательно намылили их, натерли мочалами и окатили чистой водой. Тех, кто пожелал, даже похлестали веничками.

      Девушка, споро расправлявшаяся с Нюрой, ужаснулась:

      – Барышня, да вас и тереть-то страшно! Как учиться будете?

      Распаренная Нюра счастливо улыбнулась:

      – Выдержу…

      – Дай-то Бог.

      Павлова не была самой маленькой ростом, но была тоненькой и от этого выглядела совсем крошкой.

      После похода в баню им позволяли до самого ужина ходить с распущенными волосами – чтобы просохли. Стало понятно, что старших девочек отправляют мыться первыми не из-за важности, просто у них волосы длиннее и сохнут дольше.

      Рядом с Нюрой девочки, ожидавшие своей очереди быть причесанными, шепотом обсуждали какую-то жабу. Павлова не удержалась и также шепотом поинтересовалась:

      – А кто это?

      – Ты новенькая? – снисходительно усмехнулась одна из учениц. – Конечно, иначе знала бы, что мы зовем жабами воспитательниц.

      – Но почему, разве они похожи?

      В ответ последовало то самое «поживешь – увидишь», которым объяснялось все.

      В училище следовало пожить, чтобы морщиться при одном упоминании воспитательницы, даже если ты относишься к ней прекрасно, чтобы ругать монастырские порядки, даже если они не доставляют неприятностей, тайно нарушать правила, даже если в том не было никакой необходимости и смысла, непременно быть влюбленной в кого-то из преподавателей и принадлежать к