Как умирала Вера. Ольга Гуляева

время и место похорон.

      **9

      Рождение – не начало; смерть – не конец.

      Существует безграничное бытие; существует

      Продолжение без начала. Бытие вне пространства.

      Непрерывность без начала во времени.

      Чжуан-Цзы

      – Как тебя угораздило? – Вера сидела, закутавшись в плед, и сжимала все еще трясущимися пальцами чашку с мятным успокоительным чаем.

      – Ну, началось все с того, что природа и впрямь сыграла со мной злую шутку. Диагноз мышечной атрофии мне поставили в возрасте одного года, и с тех пор болезнь прогрессировала. Мышцы не росли, костная система деформировалась, а мышцы спины не поддерживали позвоночник. Большинство людей с этим заболеванием живут не больше двадцати лет. Я провел в инвалидной коляске двадцать три года. Тело мое за эти годы практически не росло, только все больше деформировалось. Но я окончил школу и зачем-то даже поступил в институт. Будучи студентом, я впервые узнал о достижениях Фишеров и долгие годы пристально следил за их развитием. Собственно, только благодаря вере в их медицинские открытия и перспективы я протянул дольше, чем мне отводили медики.

      Когда Фишер впервые объявил о готовности провести операцию по пересадке человеческой головы, я сразу связался с ним и заявил о своей готовности к операции. Терять мне было нечего, мое состояние стремительно ухудшалось с каждым годом. Мне повезло, Фишер и сам настаивал на том, чтобы первыми пациентами были люди, страдающие от моего заболевания.

      Ты не представляешь, какими новыми яркими красками заиграла моя жизнь, когда Герман Фишер лично прислал мне билет на самолет. Я тогда жил в Воронеже. По дороге в Москву я не чувствовал ни страха, ни отвращения, ни брезгливости по отношению к предстоящей процедуре. Это вам, людям, которые в первый же год жизни научились самостоятельно сидеть, ходить, держать ложку с вилкой, затем бегать и прыгать, может показаться дикой сама эта затея.

      – Ой, только вот не надо сейчас давить на жалость и взывать к чувству вины за мою собственную полноценность.

      – Да нет, что ты, я и обиженным ни на кого никогда не был. Ни на родителей, ни на природу. Принимал как данность свое состояние, но с появлением надежды на совершенно новую жизнь я просто обезумел от счастья. Уверен, что некоторые здоровые и полноценные люди вообще никогда не испытываю такого счастья.

      – И в чем же прелесть твоего существования? Морг, эта хрущевка…

      Пахом усмехнулся.

      – Узко мыслишь. Ты задаешься вопросом, как я вообще живу без плотских утех, без аппетитных полуголых телочек вроде тебя, разгуливающих по моей квартире? А я думаю о том, как был бы несчастен человек, в частности мужчина, если бы только это доставляло ему удовольствие. Есть миллион вещей, которые приносят мне не меньшее наслаждение. Даже просто стоя у плиты – я радуюсь. Просто потому что стою. Что бы я ни делал последние пять лет своей новой жизни – каждое движение