Преступление в Гранд-опера. Том второй. Шуба из Сибири. Игорь Кабаретье

это случилось, Матильда непременно бы назвала мне имя этого негодяя…

      – Вы не понимаете, что назвав его, ваша супруга таким образом обязала бы вас сразиться с ним на дуэли, но честная женщина не будет, даже ради защиты от несправедливого обвинения, рисковать жизнью мужа, которого она любит.

      – Которого она любит…? – Эхом повторил муж, тряся, словно блаженный, своей головой.

      – Но, – продолжил Нуантэль, никак внешне не отреагировав на это выражение сомнения, проявившееся в интонации голоса месье Крозона, которое он, однако, разделял, – я, в принципе, не таким образом рассматриваю эту ситуацию. Я думаю, что аноним, по моему мнению, направляет свои усилия не против ни вас, ни мадам Крозон, но против другой персоны.

      – Какой?

      – Очевидно, что прежде всего он хочет устранить меня. Кажется, что я создаю проблемы для него, и он намерен ликвидировать меня… вашими руками, между прочим, мой дорогой Крозон.

      – Это возможно, но… ведь не только вас он обвиняет.

      – Нет… при ведь поляк уже на том свете, так что он точно старается только ради того, чтобы вы убили меня, и именно для этого он пишет свои анонимки… я уверен в том, о чём я говорю сейчас. Если вы внимательно выслушали мои слова, то увидите, как логично всё выстраивается в череде событий. Другая персона, против которой выдвинуты обвинения, это граф Голимин. Я немного знаю, как он выглядел, но ещё лучше мне известна репутация этого поляка, о чём я старался мимоходом сказать вам, и учитывая его образ жизни почти невозможно себе представить, чтобы у него была возможность встретить где-либо в Париже мадам Крозон. Он вращался в подозрительном мире, где обязательно должен был быть связан с несколькими негодяями, вполне способными не только писать анонимные письма, но и сделать ещё не одну сотню других гадостей и подлостей. Предположите, что один из этих проходимцев мог быть заинтересован в том, чтобы избавиться от такого своего опасного сообщника, каковым являлся Голимин. Предположите также ещё, что этот негодяй является иностранцем, что очень даже вероятно, принимая во внимание тот факт, что Голимин так же не был французом. Все экзотические искатели приключений образуют между собой в нашей прекрасной стране кое-что вроде франкмасонства. И если предположить, что вышеупомянутый негодяй-аноним был, например, американцем, то он вполне мог вас когда-то повстречать где-нибудь в Бразилии, в Мексике, в Перу, в Калифорнии или, по крайней мере, слышать о вас в этих странах. Итак, везде, где вас знают, у вас твёрдая репутация человека решительного и бесстрашного. Все вас знают, как человека, который не способен спустить оскорбление кому-бы то ни было, что вы часто сражались на дуэли, и что вы всегда убивали или ранили ваших противников. Ещё известно… не сердитесь на меня, я вам говорю правду, что характер у вас очень жестокий, и что вам случалось иногда действовать прежде, чем размышлять.

      Крозон дёрнулся, как будто