Восходящее солнце Астерии. Мондрад. Наталия Михайловна Федюшина

оказались волосы женщины цвета морской бирюзы. Чаннинг узнал их, но был не совсем уверен в своих догадках. Незнакомка развернулась, тем самым откинув прочь все его сомнения на ее счет. Портрет женщины на медальоне у Рейхтага был не четкий, но она будто сошла с него в наш мир и совсем не изменилась.

      – Кажется, я знаю вас, ― неожиданно произнес Чаннинг.

      – Вряд ли, ― ответила Чандра и наградила его жутким оскалом.

      – Чаннинг, что ты делаешь? ― вмешалась Лилит, крепко сжав его руку. ― Кому я сказала молчать?

      Но он лишь освободился от ее хватки и громко добавил:

      – Рейхтаг рассказывал мне о вас. О вас и вашем сы…

      – Замолчи! ― перебила его ведьма. ― Лилит выйди из зала! Мы позже обсудим твой глупый поступок.

      Девушка хотела возразить, но, увидев грозный взгляд Верховной ведьмы, передумала. Мирабель возникла из ниоткуда. Сова круг над их головами и скрылась в коридоре. Лилит хорошо знала повадки совы и то, что перечить ей нет никакого смысла. Девушка тяжело вздохнула и вышла вслед за птицей. Дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась, оставляя Чаннинга наедине с Верховной.

      – Попрошу впредь не произносить его имя при мне или при ком бы то ни было другом в этом замке.

      Ведьма хорошо подбирала свои слова, но Чаннинг сразу понял о ком идет речь.

      – Кондрат знает обо мне? ― сухо спросила она.

      – Думаю, что уже да. Медальон Рейх… Медальон с вашим портретом, ― исправил себя Чаннинг, ― должен был попасть к нему еще в середине осени.

      – Возможно, это и к лучшему, ― предположила ведьма, и угнетающая тишина нависла над ней черной тучей.

      Первым нарушил ее Чаннинг.

      – Я хотел бы попросить у вас помощи, ― начал он, но ведьма его перебила.

      – Ты спал с ней? С Лилит?

      – Нет, конечно.

      – Так я и думала.

      Чаннинг растеряно посмотрел на синеволосую ведьму, морщинки которой были слегка напряженны. Он понятия не имел, откуда взялись такие предположения. Вдруг Чаннинг вспомнил змею на руке девушки и спросил:

      – Ваша теория как-то связанна с меткой на запястье Лилит?

      – Она моя наследница и любая связь с мужчиной для нее будто удавка на шее. Эта метка значит, что Верховной она больше не имеет права быть.

      – Но вы же смогли занять этот пост, ― произнес Чаннинг и почувствовал, как поменялся воздух внутри зала.

      Тень ярости мелькнула в глазах ведьмы как раз перед тем, как ему стало тяжело дышать. Руки Чаннинга сами потянулись к горлу, будто они могли справиться с невидимой силой, что сжимала его только сильнее.

      – Кондрат был моей ошибкой. Я стерла все воспоминания о нем и об Рейхтаге. Даже их имена не должны быть произнесены в священных стенах обители ведьм. Ты меня понял? Отвечай!

      Чаннинг кивнул и почувствовал, как воздух снова наполняет легкие свежим потоком.

      – Вот и славно, ― ответила Чандра. ― Люблю, когда меня понимают.

      – Теперь ясно, почему Рейхтаг был не многословен о своей ведьме,