Гридень. Из варяг в греки. Валерий Большаков

светившиеся окошки на пульте, я прочел: «881».

      – Восемьсот восемьдесят первый год. Сейчас Олег Вещий княжит.

      Амосов ничего не ответил. Он подошел к самой стене, которой не было, пощупал воздух перед собой – и шагнул на траву. Огляделся, сорвал одуванчик, вернулся обратно.

      – Выключаем! – решительно заявил он.

      Щелчок выключателя, и чужой мир в дрожащей бледно-фиолетовой рамке исчез. Снова перед нами серела стена.

      Яшка без сил опустился на сундучок с монетами.

      – С той стороны никакого дома не видать, – глухо проговорил он, бездумно вертя цветок. – Один этот вырез в воздухе… Не знаю, прошлое там или параллельное пространство, а только это такое… Такое! Давай Кольку с Михой позовем? А?

      – Давай, – согласился я.

      – Во! – обрадовался Яшка и вытащил телефон.

      Глава 3,

      в которой я иду на разведку

      Николай с Михайлой добрались до нас в тот же день, вечером.

      – Чё случилось? – спросил с порога Белый.

      Яшка поманил обоих за собой и завел в тайную комнату.

      – Включаем? – спросил он у меня, как у хозяина.

      – Врубай! – махнул я рукой.

      И снова засиял кристалл, и мерцающий квадрат словно вырезал проем в стене.

      Михаил в это время хотел ухо почесать, да так и застыл с поднятой рукой. Коля тоже изображал статую.

      В мире 881 года вечерело, как и здесь, – протягивались длинные тени, облака по-над лесом окрашивались в багрец. Смутно белели избы, издалека доносилось коровье мычание и стук топора – уже не плотницкого, а обычного – кто-то рубил дрова.

      За крепостной стеной разожгли большой костер, и огонь высветил большую лодью с полосатым парусом. Ветер дул попутный, но и гребцы тоже старались, в лад макая весла.

      Амосов выключил «штуковину», и «дверь» в прошлое закрылась.

      – И чё это было? – спросил Николай напряженным голосом.

      – А это такая машина времени, – криво усмехнулся Яков. – Понял теперь, куда дед Антон шастал? Не с раскопок все это, а прямо оттуда, из IX века! Кто там сейчас, ты говорил? Олег Вещий?

      – Он самый, – важно кивнул я. – Вообще-то Вещий не совсем князь, Олег как бы регент при малолетнем Ингоре, или Игоре, сыне Рюрика. Сам Рюрик помер в 879-м, когда его наследнику годик исполнился. Сейчас Ингорю три. Значит, Олег останется князем новгородским еще лет двадцать как минимум, а в будущем году и великим князем киевским заделается.

      – Вот это ничего себе… – пробормотал Ховаев и тоже поискал, куда бы присесть.

      – Да что мы здесь толчемся, – опомнился я, – пошли в комнату!

      Все расселись, кто на диване, кто в креслах, и стали думу думати.

      – Вы хоть представляете, какие тут возможности вырисовываются? – начал Амосов.

      – Да уж, – хмыкнул Михаил, – можно живого Олега Вещего сфотать!

      – Или в Константинополь смотаться, – сказал Николай задумчиво.

      – Смотаться! – презрительно скривился Яшка. – Сфотать!