Рыцарь. Андрей Владимирович Смирнов

сказал мне «испанец», – по правилам рыцарского вежества надлежит прежде, чем начать поединок, осведомиться об именах друг друга.

      – Я – Андрэ де Монгель.

      – А мое имя – Родриго де Эро.

      Мы отсалютовали друг другу копьями. Кажется, я уже упоминал о том, что у сьера (или дона?) Родриго был шлем? Так вот, увидев, что у меня шлема нет, он свой шлем тоже одевать не стал. Запасного шлема у него, видимо, не нашлось.

      «Вот интересно, – мимоходом подумал я, – а с какой стороны должен быть противник во время конного столкновения?..»

      По логике выходило, что раз щит находится в левой руке, значит, с той же стороны должен быть и противник. Из этого я и решил исходить.

      Мы начали съезжаться.

      Медленно… быстрее… еще быстрее… Я оценил мужество своего противника, увидев острие копья, стремительно несущееся прямо мне в лицо. Сердце провалилось куда-то в желудок. Полагаю, что Родриго, добровольно оставшийся без шлема, чувствовал себя не лучше, наблюдая за острием моего копья.

      Мы сшиблись. Лошади поднялись на дыбы.

      На что это было похоже? Как будто по моему щиту (и соответственно, по левой руке) со всей дури вмазали двухсоткилограммовым молотом. Вмазали и стали вминать. Вот на что это было похоже.

      Я сумел удержаться в седле. Вернее, удержался сьер Андрэ. Леонид Маляров несомненно сверзился бы на песок.

      Мы разъехались. Остановились. Развернули лошадей. Отсалютовали друг другу копьями.

      Милое развлеченьице, ничего не скажешь. Тебя тут или проткнут, или сам себе позвоночник сломаешь.

      Мы тронули лошадей с места.

      Быстрее… Еще быстрее… Удар!!!

      Вас никогда не вышибали из седла? Нет? О, это преудивительнейшее ощущение! Обязательно попробуйте. Не пожалеете.

      Скрежет, страшнейший удар в левую руку. Несколько секунд свободного парения, когда ты еще не знаешь: тебе не больно потому, что все в порядке, или потому, что ты уже умер. Мошонка сжимается и норовит втянуться внутрь. Мочевой пузырь интересуется: эй, приятель, как насчет опорожниться? Не выбивали?.. Ну, вам повезло.

      А под занавес – оглушающий удар о землю.

      Я вырубился, видимо, секунд на пять. Только чуток оклемался, приподнял голову – и увидел прямо перед своим носом острие меча. Сам дон Родриго, стоявший надо мной, тяжело дышал. Волосы у него на лбу слиплись от пота.

      – Дон, вы проиграли.

      Выделывать те финты, которые успешно прошли с Гийомом, я не стал. Продолжать поединок я сейчас был не в состоянии. Я и говорить-то мог с большим трудом. Поэтому я просто закрыл и снова открыл глаза.

      – Дон… Или как вас там… Сьер северянин, – настойчиво продолжал гнуть свое рыцарь Родриго, – признаете ли вы себя побежденным?

      Я понял, что он не отцепится, и пробормотал:

      – Ну, допустим… Дальше что?

      – Отлично! – обрадовался Родриго. – Признаете ли вы, что виконтесса Антуанетта де Косэ – самая прекраснейшая, восхитительнейшая и наицеломудреннейшая женщина в Лангедоке, Аквитании, Арагоне, Франции, Италии и всех прочих странах?

      – О’кей, –