Зимопись. Книга шестая. Как я был стрелочником. Петр Ингвин

Это сразу скажется на девушке. Сейчас за нашу ширму из дырявой рогожки никто не совался, и мы негласно тянули время как могли. До сих пор получалось.

      – Забыл, – бросил я, – напомни, как тебя кличут?

      Бородатый на миг застыл, остальные на палубе, кто прислушивался, тоже притихли.

      – Моржук. Зачем тебе?

      – Чтоб больше не забыть.

      Тишина установилась такая, что плеск мелких волн о борт превратился из фона в главную мелодию.

      Моржук отпрянул. Как оказалось, уступил место подошедшему капитану.

      – Чапа, ты не прав, – резко сказал Урван. – Здесь каждый зависит от каждого. Если один перестанет доверять спину другому, заработок на этом кончится.

      Заработок. Так они воспринимают грабеж, насилие, убийства и пленение в рабство. Рад, если он кончится. Все для этого сделаю. Спасибо за идею.

      – Моржук, ты тоже неправ, – продолжил Урван. – Если девчонка надорвется и окочурится, тот же горшок за больным кто носить будет, ты?

      – Найдется, кому, полные чердаки лишних ртов везем, – пробурчал Моржук, а я в очередной раз напомнил себе: чердаки, не трюмы. Не забывать.

      – Сегодня – рты, а завтра – деньги, – возразили ему с разных сторон.

      – И сегодня не только рты, но и ноги. – Капитан махнул безухой головой в сторону берега.

      – И ночью не только, – гоготнул кто-то.

      – Объявите друг другу, что без претензий, и хватит об этом. – Урван сложил руки на груди, на лице застыло выжидающее выражение.

      – Без претензий, – послушно буркнул Моржук.

      Видимо, от меня ждут того же.

      – Без претензий, – сообщил я из трюма.

      – Отлично. – С чувством выполненного долга Урван удалился.

      Он успел сделать лишь пару шагов, когда от Моржука глухо прилетело:

      – Тогда есть претензия к капитану.

      Плеск воды снова начал солировать. Команда словно испарилась или обратилась в бесплотные образы, а дышала не через шумные носы, а напрямую кожей.

      – Говори, – донесся голос невидимого сейчас Урвана.

      – Мы все равны, так?

      Хорошо начал. Работает на публику. Вслух правоту никто не подтвердил, но внутри все сразу приняли сторону говорившего.

      – Почему одному такое предпочтение? – продолжил Моржук. – Если девка нравится, пусть выкупает, и дело с концом.

      – А если б заболел ты? – бросил кто-то.

      – Я болел, мне живой грелки не давали.

      – Ты не просил, – засмеялись на палубе.

      – Короче, я сказал.

      Ушкурники замерли в ожидании ответа капитана.

      Плечо, в которое впились пальцы Любославы, ныло, девушка пыталась вжаться в меня, спрятаться, другой защиты у нее не было. Я обнял и крепко прижал к груди.

      – Не бойся, – шепнул в ухо. – В обиду не дам.

      – Мне все равно, главное – ребеночка…

      Всхлипы едва не помешали услышать капитанскую речь. Пришлось превратить объятия в захлопнувшийся капкан.

      – У каждого имеется доля в добыче, добычи