Дорога домой. Николай Иванович Липницкий

не ел. То баланда в бараке, то сухомятка в дороге. Жиденькое в самый раз.

      Кушали молча, усиленно работая ложками. Из Гоши вышел неплохой повар и куриный суп получился на славу. Только утолив свой голод мы, отдуваясь, откинулись на спинки стульев и одобрительно посмотрели на парня:

      – Классно приготовил. Вкусно, – проговорил Дима, ковыряясь в зубах спичкой. – Даже расставаться с тобой не хочется.

      – А чего со мной расставаться? Оставайтесь тоже. Места хватит. Чего по дорогам мотаться? Здесь хорошо. И девчонки имеются. Есть с кем замутить.

      – Это сейчас хорошо. А когда бандиты на этот посёлок лапу наложат, тоже хорошо будет.

      – С чего бы это?

      – У них в городе целый район. А, значит, чёткая структура, в которой есть своя служба безопасности и боевики. А их кормить надо? Надо. А еду откуда брать? Где может быть для них кормовая база?

      – Эээ.

      – Вот тебе и э! К бабке не ходи, на днях заявятся. Поэтому мы дальше едем.

      Участковый торговался не хуже классического еврея. Полчаса торга можно было снимать как шоу. В конце концов мы пришли к соглашению, что за два ружья нам заправляют ЗИЛ под пробку и дают продуктов в дорогу. Выезжать решили с утра, хорошо отдохнув в безопасности. Гоша, кстати, оставаться передумал.

      И опять мы в дороге. Поля сменяются перелесками, перелески – полями. Пообедали на живописной полянке под пение птиц и гудение шмелей. На ночь съехали с дороги под сень разлапистых елей и стали готовиться ко сну. Как обычно, распределили смены, я заступил в караул, с завистью поглядывая на товарищей, укладывающихся спать в будке вахтовки. Смена прошла спокойно и я, растолкав Гошу, завалился на мягкие сиденья и уснул.

      Проснулся от бьющего в глаза яркого света. Уже открыв глаза, попытался подняться, но получил сильный удар в челюсть. Дежавюкакое то! Скоро начну привыкать к таким пробуждениям. Меня выволокли из будки на улицу, где уже были Дима и избитый Гоша.

      – Я уснул, – прошептал парень разбитыми губами. – Простите меня.

      Вокруг нас стояло около десяти крепких молодых парней в военной форме направивших на нас свои автоматы. Мы ошалело крутили головами, ничего не понимая:

      – Бойцы! Вы что творите? – придав голосу командирские нотки, спросил я.

      – Пасть заткни, сука! – прорычал один из них и ударил меня в лицо прикладом. А дальше темнота.

      Я очнулся от того, что кто-то брызгал мне на лицо водой. Сразу подняться и сесть не удалось. В голове катнулся тяжёлый чугунный шар и меня вырвало.

      – Лежи, не дёргайся, – раздался надо мной голос Димки. – Приложили тебя знатно.

      – Где мы? – спросил, отдышавшись, я.

      – На хуторе каком-то. В сарае запертые сидим.

      – А что случилось-то? Помню, военные какие-то были.

      – Это дезертиры. Они на этом хуторе обосновались.

      – А мы им зачем?

      – Говорят, утром нас на базар повезут. Продавать.

      – А Гоша где?

      – Да вот он рядом плачет.

      И действительно, в темноте ясно слышались всхлипы и шмыганья:

      – Это