Гримуар. Сокол во тьме. Ирина Кожина

маленькой сервусом, которая едва дотягивалась макушкой до плеч.

      – Надеюсь, ты поняла, что мне начхать на вас! – добавила я с презрением.

      Сервус опустила глаза на землю.

      – Что ж… у тебя есть время подумать, – серьёзно ответила она. – В следующий раз, когда мы встретимся, надеюсь, что ты сообщишь своё решение. Подумай! А сейчас прощай!

      Я не успела протянуть к ней руку, как сервус исчезла в мгновения ока.

      Оставшись одна, я посмотрела в пустоту, туда, где несколько секунд назад стоял самый злейший враг. Но в тот момент я была настолько потрясена, что невозможно подобрать подходящие слова ни на одном из языков мира. Душа кровоточила бестелесными ранами, а кровь была из глубокой скорби. «Она убита… Ника погибла», – повторяла я в голове.

      – А что же будет со мной? Как я без тебя? – тихо спросила я пустоту.

      Никто не ответил. Ожидаемо. Жизнь продолжалась, но без неё.

      Я обернулась назад, чтобы посмотреть на проезжающую мимо машину по трассе по ту сторону парка. Странно, но я запомнила её шум, тихую работу мотора, плавную, почти беззвучную. Потом я посмотрела на дрожащий лист клёна: ветерок заставил его трепетать от бестелесного прикосновения, на котором в тот момент пыталась зацепиться малюсенькими лапками бабочка. Бабочка. Цвета лимона. Смелая и не сдающаяся до последнего.

      Странно, но я запомнила все эти скользкие и даже призрачные моменты, затрагивающие мою жизнь в тот момент. Но также я понимала, что лишилась чего-то очень важного, что добавило ещё одну дыру в сердце.

      Я бродила по городу весь день, бездумно, пока не поняла, что закат солнечных лучей коснулся меня. Это было кладбище. Я оказалась там, сама не понимая. Я сидела на каменном надгробии, а рядом – волк.

      – Тёмное притягивает к тёмному! – вдруг сказал голос Йорика.

      Я посмотрела на него и отвернулась, безразлично добавив:

      – Здесь нет ничего «тёмного», Йорик! Все эти люди мертвы, здесь только покой…

      Он присел рядом.

      – Что ты тут делаешь? – спросил тенебрис.

      – Сижу.

      – Вижу. Почему ты тут? – настойчиво спросил опять он.

      – Просто хобби такое – в последнее время посещать кладбища, – ответила я всё так же глядя в пространство. – А где твои подруги?

      – Я решил их не брать сюда, вижу, что тебя они смущают, – в его словах не было насмешек, как прежде.

      – Хм! Меня и ты смущаешь, но я же вынуждена терпеть тебя тут?! – ответила я.

      – Всё такая же, – психанул в ответ Йорик.

      – Какая? Злая? Чёрная? Ведьма из ведьм? – ответила дерзко я и, наконец, посмотрела на оппонента, в его помутневшие глаза.

      После недолгой паузы он добавил:

      – Ты пустая!

      – Без тебя знаю! – огрызнулась я.

      Молчание. Недалеко, на один полуразрушенный от старости памятник села птица и запела. В сумерках, когда ещё не ночь, но уже и не день, наши лица казались, как потухшие свечи, осунувшимися, уставшими от чего-то важного в наших судьбах.

      – Прости, я не прав, – вдруг заговорил он, прервав глупое молчание.

      – Я