История матери. Аманда Проуз

который мне, по правде сказать, не нравился, но я поднесла его к лицу и стала наклонять вперед и назад, чтобы медвежонок заулыбался и замахал лапой, – я поняла, что это последний подарок, который он купил для меня, и поняла, как сильно я полюбила его. Его касались руки Дэнни, а теперь эти руки остыли. Я положила закладку себе на грудь и зарылась лицом в подушку. Закрывая глаза, я решила притвориться, что Дэнни – внизу, с папой и мамой, он, как обычно, показывает фокусы. Я улыбнулась, вспоминая уголок туза, обычно выглядывавший у него из рукава. На самом деле он был никудышным фокусником.

      6

      – Джесс? Джессика?

      Она услышала, как Мэттью зовет ее и, как обычно, бряцает ключами, бросая их в чашу на пристенном столике в холле, как он топает, стряхивая с туфель капли дождя и грязь.

      – Где ты, моя женушка? – Он вернулся домой пораньше. Она не ждала его до вечера. Она представила, как он выполняет свой маленький ритуал, ставя портфель на стол в пустой кухне, расхаживая повсюду, развязывая галстук. Вероятно, он был рад вернуться домой, если забыть об их разговоре перед ланчем Видимо, ему пришлось пережить очень скучный день.

      – Привет, милая, я дома! – Это банальное приветствие он произнес, постаравшись как можно лучше изобразить акцент жителя Среднего Запада.

      Джессика, прятавшаяся в укромном местечке, улыбнулась, но не отвечала, пока не отвечала. Она слышала приглушенный звук текущей воды и характерный щелчок, когда Мэттью наполнил чайник и включил его, прежде чем взять кружку, до ее ушей долетел глухой звук, с которым он поставил ее на стол. Джессика воображала, как он оглядывает пустую духовку и чистую варочную панель, которую она оттирала целый час. Мэттью знал, как она не любит убираться, поэтому он, вероятно, должен был оценить, сколько времени она на это потратила.

      В последнее время Джессика занималась тем, что рисовала цветы, настойчиво пытаясь уловить тонкое, почти прозрачное естество маков и добиться совершенства, передавая оттенки пестролистого плюща. Она хотела как можно лучше выполнить работу для заказавшего ее издателя, надеясь, что это поможет получить новый заказ. Ее одержимость не пропала даром: сегодня ей передали, что ее работа была принята очень хорошо. Она кое-что сделала и убралась в доме, но ничего не приготовила к ужину. Она улыбнулась про себя, представляя реакцию отца Мэттью, пришедшего домой и увидевшего, что никто не позаботился об ужине. Энтони Максвелл привык заходить на кухню, где на медленном огне кипели подливы, подрумянивались пироги, остывал свежеиспеченный хлеб и жарилось мясо, все было готово к ежедневному пиру. Сегодня, как никогда, это заботило ее меньше всего. Она была слегка рассеянной.

      Джессика услышала удар крышки о металлическое мусорное ведро, когда Мэттью метко бросил в него чайный пакетик, потом он прошел по коридору. Она слышала, как скрипнула дверь гостиной, когда он просунул туда голову.

      – Джесс? Дже-есс? – крикнул он, на этот раз чуть тише.

      – Поднимайся