Веселая поганка. Людмила Милевская

Ты мне, блин, чисто конкретно скажи: ты это или не ты?

      – Конечно я – это я. А вот кто ты? Впрочем, догадываюсь. Это ты что ли, Феликс? – я перешла на сокровенный шепот.

      Мой собеседник, похоже, опешил, потому что выдержал рискованную паузу, в которую я запросто могла бы вставить новый монолог минут эдак на двадцать, но я ждала ответа.

      – Ну ты, блин, даешь! – наконец выдохнул он. – Да нет, я не Феликс, но типа него. Так значит ты и есть Мархалева?

      – Абсолютно, – заверила я.

      – Нет, я не понял. Нет, ты не гонишь?

      – Конечно не гоню. Даже не представляю как это делается.

      – Ну, я попал! Да нет, ты гонишь! Ежики-то не складываются.

      Я удивилась:

      – При чем тут ежики?

      – Тебя же, блин, того… Нет, я не понял, сколько же вас, Мархалевых?

      – В этой квартире, слава богу, я одна. Зря вы не позвонили в соседнюю квартиру, там проживает Старая Дева, она, правда, тоже одна, но любит мужское общество, с ней бы у вас получилась более оживленная беседа, потому что…

      – Спокуха! – зверея, прорычал тот, который типа Феликса. – Спокуха. Ты, блин, совсем без тормозов. Атас полный. Не догоняю, почему ты, блин, до сих пор живешь. Я аж взмок, так непросто с тобой добазариться. Слушай сюда: значит в этой квартире Мархалева одна?

      – Зуб даю, – заверила я, стараясь говорить на языке более доступном.

      – Ага, значит в этой квартире Мархалева ты одна. А в другой?

      – За другие я не в ответе.

      – Ну нет! – с новым жаром воскликнул он. – Нет, я не понял! Ты же, блин, сама туда того, булькнула прямо с «пушкой».

      – И не надейтесь, – предупредила я и на всякий случай добавила: – «Пушка» – да, утонула, а со мной ни фига не вышло.

      – Ну ты гонишь!

      Мне это стало надоедать; такой тупости я не встречала, хоть и немало повидала на своем веку.

      – Странно, – воскликнула я. – Вы звоните, хотите услышать Софью Адамовну, а когда ваше желание исполняется, вы никак поверить этому не можете.

      – Не въезжаю, точно, да как же, блин, я въехать могу, – вспылил мой собеседник, – когда ты, блин, должна в холодной воде в жмурки играть.

      – Ну, вы опомнились, молодой человек, – рассмеялась я. – Я и в холодной воде уже побывала, и в теплой, и даже успела влюбиться и напиться горячего молока и теперь собираюсь завтракать, так что не мешайте мне, пожалуйста, пока вежливо вас прошу.

      С чего я вдруг так обнаглела, понятия не имею, но мне тут же дали знать, что я опять неправа.

      – Ты вот что, бикса позорная, – отбросив зачатки вежливости, рявкнул мой собеседник, – не дергайся, дома сиди, я, блин, щас подскочу. Перетру с тобой кое-что по-быстрому.

      – Что значит – перетру? Вы что, ко мне что ли собираетесь приехать?

      – Ну ты, блин, тормоз!

      – На вас не угодишь, – обиделась я. – То я – тормоз, то тормозить совсем не умею. Говорили бы понятней, чего хотите.

      – Приеду – скажу, – пообещал он. – Ты только не дергайся, сиди и жди, не обижу, перетрем кое-что по-быстрому и отчалю.

      Я слегка струхнула и