Веселая поганка. Людмила Милевская

Я как минимум трех жду мужчин!

      – Не Евгений? – осторожно поинтересовалась я и добавила: – Он в командировку уехал.

      – Дык знаю, – озадачила меня баба Рая.

      Ну все она знает, за что ни возьмись. Спрашивается: откуда?

      – Следовательно, не Евгений, – на всякий случай уточнила я.

      – Не ён, – поджимая губы, подтвердила она. – Другой, разбитной голос, с блатнецой.

      «Значит и не Буранов, тот периодами косит под интеллигента и с посторонними сама любезность. И уж тем более не мой спаситель, – с огромным сожалением подумала я. – У того акцент, который трудно не заметить.»

      – Усю ночь, подлюка, звонил, – доложила баба Рая. – Спать жа ж не давал.

      – И чего хотел?

      – Дык рази жа ж мне скажеть? Софью Адамну усё просил. Я вежливо ему жа ж указала, шоб шел куда. Дык ен даже ж ругнулся жа ж на меня некрасиво три раза. Тьфу! Тьфу! Шоб большего не сказать!

      И она выразительно посмотрела на мое замызганное подгоревшее пальто, мол чего еще от меня ждать, мол такие у меня и знакомые.

      – Буди Саньку, – напомнила я, бросила в прихожей пальто и отправилась в ванную.

      Набрала воды погорячее и с громадным наслаждение погрузилась в пену. Лежала, прислушиваясь к своему многострадальному организму: как – он? Не собирается ли болеть?

      Организм болел местами, но все больше от ушибов, полученных в ходе неравной борьбы с «братанами». Если не считать синяков, я была здорова и наслаждалась на всю катушку. Горячая ванна после купания в ледяной реке – вершина наслаждения.

      Долго нежиться мне не пришлось. В дверь постучала баба Рая.

      – Ну, что там еще? – возмутилась я.

      – Молоко горячее пришло, – строго ответила баба Рая. – Уже жа ж глянула я на твое пальтецо, оно жа ж усё жа ж мокрое. Так жа ж и простудиться жа ж недолго.

      Я вспомнила рекомендацию своего спасителя и сказала, открывая дверь и впуская бабу Раю:

      – Ладно, давай сюда свое молоко.

      Она подала мне чашку на блюдечке и, поджимая губы, поведала:

      – С медом, с калиной, с горчицей, с малиной. И водочки для смазки горла добавила.

      – Бррр! Гадость какая! Уж слишком крутые меры.

      – Пей, дочка, пей!

      Зная настырность бабы Раи, я залпом выпила и, когда она наклонилась ко мне за чашкой, благодарно чмокнула ее в щеку.

      – Это ще зачем? – буркнула баба Рая, демонстративно вытирая щеку фартуком. – Я те не мужик, шоб такие нежности.

      Важничая, она вышла из ванной, но довольная улыбка предательски блуждала на ее сухих губах.

* * *

      Досыта належавшись в ванной, я вылезла, растерлась жестким льняным полотенцем, накинула махровый халат и отправилась на кухню. Самочувствие было прекрасное, даже ни разу не чихнула. Видимо права была баба Рая, когда обзывала мое здоровье лошадиным.

      На кухне меня ждали завтрак и записка. Санька, не дожидаясь школы, научился писать и на каждом шагу с удовольствием демонстрировал свое искусство. По тетрадному листу и вкривь и вкось скакали буквы разного размера: «Мамуля куший иишницу с виччиной, а мы гуляим». Знаками препинания