Маленький незнакомец. Сара Уотерс

возле меня, Каролина еще раз обошла комнату, удостоверяясь, что мебель надлежаще укрыта, а под коврами нет чешуйниц и моли.

      – До свиданья, бедный, покинутый зал, – вздохнула она, закрывая окно и ставни; в коридор мы выбрались чуть ли не ощупью.

      – Я очень рад, что посмотрел дом, – сказал я, когда она заперла дверь. – Он прекрасен.

      – Вы так думаете?

      – Разве нет?

      – В общем-то, недурная развалюха.

      Сейчас ее манеры резвушки-пятиклассницы меня покоробили.

      – Ладно, Каролина, будет вам.

      Наверное, моя ворчливость и то, что я впервые обратился к ней по имени, ее смутили. Она снова некрасиво зарделась, веселость ее угасла. Каролина посмотрела мне в глаза и сказала, будто признаваясь:

      – Вы правы, дом великолепен. Только он похож на прекрасное чудовище, которое беспрестанно требует кормежки деньгами и тяжким трудом. А если еще они смотрят тебе в спину, – она кивнула на галерею угрюмых портретов, – здешняя жизнь становится невыносимым бременем… Хуже всех Родерику, на нем особая ответственность хозяина. Понимаете, он не хочет кого-нибудь подвести.

      Я отметил, как ловко она уходит от разговора о себе.

      – Разумеется, ваш брат делает все, что в его силах. И вы тоже, – сказал я, но меня прервал звон часов, четко и быстро отбивших четыре удара.

      Взгляд Каролины прояснился, она коснулась моей руки:

      – Идемте, мама ждет. Не забудьте, в экскурсию включены освежающие напитки.

      Мы прошли к другому коридору, который привел нас в малую гостиную.

      У письменного стола миссис Айрес смазывала клеем какую-то бумажку. Наше появление почему-то ее смутило, и тут я разглядел, что бумажка представляет собой непогашенную, но явно совершившую почтовое путешествие марку.

      – Наверное, это не вполне законно, – сказала миссис Айрес, наклеивая марку на конверт, – но, бог свидетель, мы живем в разгул беззакония. Не выдадите меня, доктор Фарадей?

      – Мало того, буду рад соучаствовать в преступлении. Если угодно, я доставлю ваше письмо на почту.

      – Правда? Вы очень любезны. Нынче почтальоны ужасно неаккуратны. До войны Уиллс появлялся у наших дверей дважды в день. А нынешний почтальон стонет, что к нам далеко добираться. Мы считаем удачей, когда он не оставляет почту в начале подъездной аллеи.

      Миссис Айрес изящно повела унизанной кольцами рукой, приглашая меня в кресло у камина. Наряд ее был почти таким же, как в нашу первую встречу: на горле шелковый шарф, старенькое темное платье, слегка вычурные лакированные туфли, правда уже другие.

      – Каролина рассказала, как вы помогаете Родерику. – Она одарила меня ласковым взглядом. – Я очень признательна вам за участие. Вы полагаете, лечение что-то изменит?

      – Пока результат неплохой.

      – Больше чем неплохой! – Каролина плюхнулась на диван. – Доктор Фарадей скромничает. Лечение очень помогает, мама.

      – Чудесно! Вы же знаете, доктор, как много Родерик работает. Бедный мальчик. К сожалению, он не обладает отцовской хваткой,