Вершители. Часть 1. Посох Велеса. Евгения Кретова

удовлетворенно кивнула:

      – Хорошо. А третий кто?

      – Третий – пацан, малолетка, ему шестнадцать только, но он при бабках. Хата, опять же, у него.

      Бабка недовольно хмыкнула:

      – А то я ж тебе мало плачу…

      – Так я экономлю!

      – Ну, ну, – задумчиво прошамкала старуха. – Вот что, Ваня. Пойдешь со своими товарищами к деревне Федулки. Там на околице стоит дом пустой, его не спутаешь, его даже кошки обходят стороной. – Она помолчала, снова пошамкав беззубым ртом. – В дом тот не заходите! От калитки, в сторону леса, пройдете по тропинке тысячу сто семьдесят шесть шагов, затем свернете с тропинки налево, пройдете еще шестьсот шестьдесят шагов по бездорожью, прямо через подлесочек. Да смотрите, в трясине не увязните.

      Она замолчала, будто что-то вспоминая. Шкода хотел переспросить, сколько именно шагов от калитки идти, только рот открыл, а старуха на него снова глянула так, что сразу вспомнилось – одна тысяча сто семьдесят шесть. Старуха продолжала:

      – Там упретесь в полянку круглую как блюдце, по краям деревья черные, словно обожженные увидите, – она очертила краем трости круг на столе, в его центре отметила точку: – Выйдете на середину, только там достанете зеркальце это. Посмотрите все в него одновременно, – она чуть наклонилась вперед, приблизила к нему изъеденное временем лицо: глубокие морщины на миг распрямились. – Понял ли? Одновременно! Дальше пройдете прямо еще девятьсот девяносто девять шагов, выйдете на тропинку, свернете по ней направо. Она вас выведет куда надо. Если все сделаете верно, да не замешкаетесь – к вечеру найдете девчонку… Чую, она мне нужна. Она – ключик к Посоху Велесову… Зеркальце храни: оно еще для возврата вам потребуется.

      – А куда возврата?

      Старуха усмехнулась:

      – Там поймешь, – она привстала и протянула ему свою руку ладонью вверх. – А чтобы думалось тебе легче, дай-ка мне руку свою.

      Ее черты опять смешались, как всегда, когда она делала слишком резкое движение – Шкода обратил на это внимание.

      Он уставился на нее, прижав вспотевшие в один миг ладони к бедрам:

      – Зачем? – голос охрип.

      Старуха криво ухмыльнулась:

      – Не бойся, больно не будет.

      Шкода с усилием отнял ладонь, протянул Ирмине. Пальцы мелко дрожали.

      Бабка подалась чуть больше вперед, ловко перехватила его запястье и притянула к себе. От ее прикосновения кожу обожгло даже через широкие кожаные браслеты.

      Шкода ахнул и повалился на бок, прямо на круглый журнальный столик, стоявший между ними.

      Силища у бабки оказалась неимоверная. С легкостью, словно тряпичную куклу, приблизила к себе его ладонь, острым когтем начертив поверх линий крест. Кожа мгновенно покраснела и взбугрилась, будто каленым железом сожженная.

      – Вы чего! – заверещал Шкода, чувствуя, что лоб и спина предательски вспотели.

      Старуху наклонилась над начертанным на Шкодиной ладони крестом, зашептала ему, словно живому. И при каждом слове ее знак оживал, шел волной, бугрился пауком