Лоцман. Джеймс Фенимор Купер

немногие из тех, кто интересовался таинственными пришельцами, осмеливались приблизиться к окаймлявшим бухту утесам.

      Судно, побудившее местных жителей благоразумно удалиться, было красивым кораблем, огромный корпус, высокие мачты и длинные реи которого, неясно вырисовывавшиеся в легкой вечерней дымке, казались горой, рожденной морской пучиной. Он нес немного парусов и, хотя не решался подойти к берегу так близко, как шхуна, тем не менее производил схожие маневры, подтверждая предположение о том, что цель у них одна. Фрегат – ибо большой корабль принадлежал к этому классу судов – величественно прошел с приливом через вход в маленькую бухту. Он подвигался в воде лишь с той скоростью, какая была необходима, чтобы он слушался руля. Приблизившись к своему спутнику, корабль тяжело развернулся и, поворачивая огромные реи на грот-мачте, чтобы уравновесить действие одних парусов другими, попытался лечь в дрейф. Однако легкий ветер, наполнявший до этого тяжелые паруса, начал спадать, и рябь перестала морщить длинные волны, катившиеся с открытого моря. Течением и волнами корабль понесло в самую глубину бухты, где из воды высовывались черные головы длинной гряды рифов, уходившей далеко в море. Тогда и на фрегате отдали якорь и убрали паруса. Как только судно развернулось по течению, на мачте взвился тяжелый флаг и, когда порыв ветра на мгновение расправил его складки, стал отчетливо виден красный крест на белом поле – эмблема Англии, как успел разглядеть благоразумный гуртовщик, остановившийся на почтительном расстоянии. Но лишь только с обоих судов спустили по шлюпке, гуртовщик ускорил шаг, заметив своим удивленным товарищам, которых забавляло его поведение, что «на эти суда приятнее смотреть, чем на них плавать».

      В катере[9], спущенном с фрегата, заняла свои места многочисленная команда гребцов, и, после того как к ним сошел офицер, сопровождаемый юношей-гардемарином, катер отвалил от корабля и, подгоняемый мерными взмахами весел, направился в сторону берега. Когда катер приблизился к шхуне, от нее отделился легкий вельбот, на веслах которого сидели четыре атлетически сложенных молодца, и, скорее скользя по волнам, чем разрезая их, с удивительной быстротой двинулся навстречу. Как только шлюпки сблизились, матросы по сигналу офицеров осушили весла, и в течение нескольких минут, пока лодка качалась на волнах, произошел следующий разговор.

      – Старик с ума сошел, что ли? – крикнул с вельбота молодой офицер, лишь только его матросы перестали грести. – Он, наверно, воображает, что у «Ариэля» днище железное, так что и скала не сделает в нем пробоины! Или он думает, что на «Ариэле» служат аллигаторы, которые в воде не тонут!

      Слабая улыбка на миг озарила красивое лицо молодого человека, который полулежал на корме катера.

      – Ему отлично известна ваша осторожность, капитан Барнстейбл, – ответил он, – и потому он не боится за судьбу судна и команды. Сколько воды у вас под килем?

      – Боюсь даже замерить, – ответил Барнстейбл. – Мне страшно взяться за лот

9

Катер – здесь: быстроходная шлюпка с пятью – семью парами весел.