Одиссея. Гомер

Скоро достигли они устья дивной реки многоводной.

      Были устроены там водоемы: вода в них обильно

      Светлым потоком текла и нечистое всё отмывала.

      При́были к месту когда, распрягли утомившихся мулов,

      И отпустили пастись у реки: на зеленых просторах

      [90] Сочно-медвяной травой насыщаться. Потом уж с повозки

      Сняли они всё бельё, побросали на дно водоёма,

      Долго топтали его, соревнуясь в проворстве друг с другом.

      Так грязь с белья удалив, его мыли, потом полоскали,

      И ряд за рядом затем на камнях на сухих расстилали

      [95] Там, где морская волна камни берега вымыла чисто.

      Кончив работу, они искупались, натёрлись елеем,

      Сели на мягкой траве у реки, веселясь, за обед свой.

      Ну а бельё всё сушить предоставили яркому солнцу.

      Вот, насладившись едой, со служанками вместе царевна

      [100] В мяч захотела играть. Сняли все головные уборы;

      И Навсикая пошла впереди белорукая с песней.

      Ловлей в горах веселясь, стрелоносная так Артемида

      Многовершинный Тайгет и крутой Ериманф обегает,

      Радуясь вепрям лесным и пугливым, но быстрым оленям;

      [105] Следом и нимфы полей, вечноюные дочери Зевса,

      Всюду за нею спешат. Лета с радостью смотрит на это:

      Дочь её выше их всех и прекрасней; легко между ними, –

      Сколь ни прекрасны и те, – распознать в ней богиню Олимпа.

      Так же своей красотой всех подруг затмевала царевна.

      [110] Стали они, наконец, собираться домой: сытных мулов

      Снова к ярму подвели; всю собрали сухую одежду.

      Новая мысль тут пришла светлоокой богине Афине:

      Как Одиссея поднять ото сна, чтоб царевну увидел,

      И чтобы в город она проводила его, к феакийцам.

      [115] Вот мяч упругий в броске послала Навсикая служанке,

      Но промахнулась, и мяч улетел прямо в омут глубокий.

      Громко все вскрикнули. Тут Одиссей боговидный проснулся.

      Быстро поднявшись, он стал размышлять и рассудком, и сердцем:

      «Горе! В какую страну, и к какому народу попал я?

      [120] К диким, лихим племенам, что надменны и правды не знают?

      К богобоязненным ли, что приветливо гостеприимны?

      Кажется, девичий мне громкий голос послышался близко.

      Нимфы ли это шалят здесь, владелицы гор крутоглавых,

      Влажных, душистых лугов и истоков речных потаённых?

      [125] Или же я, наконец, человеческий голос услышал?

      Впрочем, пойду-ка я сам, посмотрю, и тогда уж узнаю».

      Это сказав, из кустов Одиссей несравненный поднялся.

      Вот мускулистой рукой наломал он себе свежих веток,

      Густо покрытых листвой, и прикрыл части тела срамные.

      [130] Вышел он. Так же в горах обитающий лев, гордый силой,

      В ветер выходит, и дождь на охоту, сверкая глазами,

      И на быков и овец он бросается в поле, или же

      Ловит оленей в лесу, или голод его заставляет

      Малых ягнят похищать или даже врываться в жилища.

      [135] Так Одиссей из кустов вышел голым почти.