Королевы Привоза. Ирина Лобусова

от грозы землю и обладал такой большой силой, что ее грозные очертания уже достаточно просматривались и выступали из-под его шкуры.

      Говорить начал большевик Иван Клименко.

      «Бить полицейских! Громить участки!» – Первые же его слова вызвали такой бурный шквал, что стены цирка едва не пали от этого рева. Он озвучил как раз то, о чем думали все, ради чего и собрался весь митинг – прекратить произвол полицейских властей.

      Но речь Клименко, несмотря на страстную пламенность, не имела конкретики, той логической завершенности, которая стала бы последней каплей, выпускающей на волю ревущего зверя. Именно тогда в самый центр арены, где импровизированно создали нечто вроде трибуны для выступавших, пробился некий Новицкий, в последнее время – активный участник большевистского движения, и бросил то, что взорвало толпу:

      – Отобьем наших! Бей участки! Громи тюрьму!

      Мало кто заметил, что Новицкий – на самом деле опытный «медвежатник» из банды Мишки Япончика – прежде чем толкать речь, о чем-то довольно серьезно переговорил со своим главарем. Выслушав подробные инструкции от Японца, Новицкий вылез на трибуну и призвал немедленно идти громить тюрьму, по дороге освобождая заключенных в полицейских участках.

      Это было уже конкретное руководство к действию, которого не хватало вопящей, плохо организованной толпе. После этого у нее появился хоть какой-то конкретный план, митингующих охватила страшная жажда действий. Вопя и стреляя в воздух, толпа буквально разнесла входные двери цирка и вырвалась на улицу.

      Политические шли вместе со своими лидерами, уголовников же, по распоряжению Японца, вел Новицкий. Оружия у политических не было, в отличие от уголовных, которые были хорошо вооружены, а кроме того, несли с собой несколько ящиков гранат. Эти гранаты и винтовки дал Японец – по договоренности с руководством красных. Без оружия любой митинг был бы просто сотрясанием воздуха, не имеющим никаких конкретных целей.

      Японцу выгодно было создать в городе хаос и выпустить огромное количество заключенных, в том числе и политических, которых без счета нахватали власти.

      Вместе со своими телохранителями Мишка сел в автомобиль, где уже находился Котовский, и поехал к тюрьме.

      По дороге Григорий Иванович вышел, чтобы присоединиться к политическим, громящим полицейские участки. Японец же со своими людьми поехал к окончательной и бесповоротной точке боевых действий – одесской тюрьме на Люстдорфской дороге.

      Митингующие с песнями разгромили Бульварный полицейский участок, освободив четыреста политических заключенных, которые тут же присоединились к ним. Большинство этих людей имели прямое отношение к уголовному миру. Именно о них в Центральный комитет компартии писала лидер одесских большевиков Софья Соколовская: «Одесский пролетариат – это бандиты, спекулянты, ворье, уголовники, гниль. Возможно, мы попадем в самое отчаянное положение и накануне падения Одессы останемся без средств. А в Одессе революция не