Убийство в Звонигорске. Сергей Васильевич Ковальчук

и Роман Шерягин. Пройдя мимо меня, сержанты-пэпээсники запихнули задержанного в «бобик», а сами по рации стали связываться с дежурным.

      – Папку убили! – подходя ко мне, со слезами на глазах, сообщил Федор.

      – Я знаю, – в знак утешения по-отечески похлопав его по плечу, ответил я. – Мне сообщила твоя тетя. Как это произошло?

      – Этот гад, – кивнув мне за спину, ответил сын погибшего, – ударил батю сзади ножом и думал, что убежит. Но… мы ему не дали…

      Федор говорил быстро и сбивчиво, но его дыхание было ровным. В отличие от остальных троих, которые продолжали тяжело дышать. Видимо, пришлось побегать за тренированным преступником, пока его настигли.

      – Он через сад рванул, на соседский забор забрался, но Федя ему уйти не дал, – одобрительно глянув на Армавирского, сказал его двоюродный брат. – Хорошо еще, сопротивления не оказал. А то бы мы его вообще убили бы. – Остальные закивали в знак согласия.

      – Орал еще, гад, что он не убийца, – сказал Федор.

      – А оружия у него с собой не было? – уточнил я.

      – В том-то и дело, что у него с собой пистолет табельный. Он сам показал нам кобуру, когда мы его скрутили, – сказал Федор. – Кричал, божился, что не при чем. Говорил, что если бы это он убил отца, то перестрелял бы нас, как куропаток. У нас-то оружия не было.

      – А менты что, где-то рядом были, что приехали так быстро? – осведомился я.

      – Ну да, неподалеку, – с прохладцей глядя на меня, ответил Шерягин. – Минут через пять приехали. А мы это время его в беседке держали.

      – Сейчас следователь должен подъехать, менты сказали, – сообщил мне Федор и пригласил пройти в дом.

      Сняв верхнюю одежду, я следом за остальными мужчинами прошел в кабинет Геннадия.

      Первое, что я увидел, входя внутрь, это то, что дверной замок был взломан.

      Внутри находились Елена и Екатерина. Обе были заплаканы и сидели в креслах, напротив друг друга, стараясь не смотреть на распластанное по полу тело убитого. Рядом с матерью с потерянным видом стояла Евгения.

      Мой друг в своем новом костюме лежал лицом вниз параллельно окну и головой к камину. Его правая рука была вытянута вперед. Рядом с ней лежал пистолет. Положение его тела, на мой взгляд, свидетельствовало о том, что перед смертью он полз. А в его спине, под левой лопаткой, торчала рукоятка ножа.

      Подняв взгляд на камин, я увидел на стене над ним выщерблину от пули. В этот момент от подувшего ветра зашевелились занавески, и я подошел к окну, аккуратно сдвинув их вместе с портьерами в сторону.

      – Это я их задвинула, – голосом, похожим на голос робота, сказала Екатерина, – чтобы не так сильно дуло.

      Осматривать окно я не стал, это дело следователя. Достаточно было того, что и я, и несостоявшаяся жена убитого, касались занавесок, хотя на них могли остаться следы преступника.

      Я вернулся к погибшему другу и аккуратно пощупал у него на запястье пульс, которого не было.

      – Не верите, что Гена мертв? – с горечью спросила меня Елена. – Первое, что я сделала,