Налимья пора. Александр Владимирович Токарев

лодке. Килограмма на четыре потянет, если на глазок… Взяла она на самую древнюю из моих блесен: вытянутую, гнутую в двух местах и темную от окисла. Не помню даже, как она называется.

      Дождь кончился, когда мы уже начали собираться домой. Березовым золотом полыхнули острова. И на фоне этого золота синие набрякшие тучи стали еще более резко очерчены. «Как всегда…», – мрачно изрек Димка и сплюнул в темную воду. И мы опять ничего не стали уточнять…

      На обратном пути пошел мокрый снег с дождем. Под колесами автомобиля явно заюлил асфальт, ставший ненадежной опорой. А потом что-то забарахлило в металлических «кишочках» авто, и мы встали на обочине, похоже, – надолго. Димка включил музыку в салоне и уныло-одиноко принялся копаться в моторе. Мы в этом деле ни в зуб.., и толку от нас, как… Мы тунеядцами слонялись по обочине и с надеждой смотрели на нашу «надежду», то прыгающую в салон, то вновь ныряющую в неизведанное для нас царство механики, пахнущее бензином. Мимо весело проносились машины, вихляясь на мокром снегу, а мы с тоской смотрели им вслед. Вдруг из-за поворота вылетела красная «Нива» и, не сбавляя скорости, лихо «ушла» в придорожные кусты… Прямо перед нами… С крепким словом, прибаутками, жалобами, смехом и с нашей помощью «Нива» встала на ноги. Мужики отряхнулись, поматерились, поблагодарили нас, попили чаю, нервно куря, и уехали восвояси, а мы опять остались одни на пустынном уже шоссе. И тут вспомнился мне применительно к этому случаю схожий эпизод.

      Строили мы как-то на лесном озере лешачье зимовье-сруб, чтобы по весне приходить к озеру и ловить здесь щук на жерлицы. Сруб клали по всем правилам, с «чертой» и прокладкой мхом. Мы с Пашкой рубили и катали бревна, а сынишка Женька прокладывал пазы мхом. Огляделись, а по сторонам зашлепал мокрый тяжелый снег, засинели сумерки. Пора домой.

      Когда вышли на шоссе, уже почти стемнело. Машины проносились мимо и не останавливались, несмотря на то, что с нами был ребенок. Понять можно их – время окаянное… Но даже рейсовые автобусы не останавливались. Шел мокрый снег и облеплял нас. На шоссе также лежала каша из мокрого снега. Вдруг со стороны города послышался гул идущей на скорости машины. Из-за поворота вылетела «девятка», явно не вписываясь в этот самый поворот. В машине послышались крики, мотор выключили, и кроме криков было слышно, как шипят покрышки идущей юзом машины. На скорости «девятка», точно перед нами, «воткнулась» в столбик, перекувыркнулась, упала, еще раз перекатилась, а затем завалилась в кусты. Послышался треск стекла, крики: «Отбегай, взорвется!». Мы кинулись к машине, думая, что есть раненые, но из окон вылезли люди, все живые и невредимые, и кинулись от «девятки». Потом они, видимо, отойдя от шока, подошли к нам, светившим в их сторону фонариком.

      – А вы чего здесь?!. Как?!. Откуда?!. – задыхаясь, спросил один из них. Глаза у «летчиков» были круглыми, как у старых советских кукол.

      – Мы-то ничего, стоим, машину попутную ждем, чтобы уехать. Это вы чего-то перед нами падаете! – отвечаю.

      Посмеялись…