История династии Романовых (сборник). Эдвард Радзинский

нездоровья.

      – Когда разрешите наведаться?

      – Зайдите послезавтра в час дня, – откровенно издеваясь, сказал Доманский.

      В своем доме Христенек принимал английского банкира Дженнингса.

      – Вы предложите ей две тысячи червонцев от имени графа и уплату всех ее долгов банкирским домам Беллони и Морелли.

      – Я хочу предупредить… – начал Дженнингс. – Для нормального человека это огромная сумма, на нее можно жить всю жизнь. Но она все просадит за неделю.

      – Господин Дженнингс, вам все будет уплачено.

      – Я знаю, но мне попросту жалко денег. Свои они или чужие, но это деньги. Я предупреждаю: эта женщина их проглотит и не почувствует.

      – Итак, вы предложите ей от имени графа две… нет, три тысячи червонцев. И я жду вас с нетерпением, мистер Дженнингс.

      Поздним вечером банкир Дженнингс вернулся в дом Христенека.

      – Вы не поверите… – сказал банкир, опускаясь в кресло.

      – Не взяла?! – в восхищении спросил Христенек.

      – Сначала схватила… думала, что это от меня, что я поверил наконец в ее сказки. Но когда узнала про графа, сказала, что весьма благодарна, но в деньгах не нуждается, ибо ждет большую сумму из Персии со дня на день. Ну, дальше пошли султаны, принцы, короли…

      – Вы должны предупредить всех римских банкиров, – начал Христенек.

      – Можете не беспокоиться, никто в Риме не ссудит ей ни гроша. Так что можете спокойно ждать. Послезавтра к ней придет полиция и уведет поляков. Это она бы еще пережила. Но жить, не швыряя деньгами… Нет, это совершенно для нее невозможно. Так что ждите спокойно: я уверен – все случится завтра утром.

      – На следующее утро я был у дома принцессы…

      Христенек стоит у дома принцессы. Он хотел было постучать, но дверь дома открылась, и оттуда выпорхнула принцесса.

      – А я как раз собираюсь на прогулку, – сказала она, сияя улыбкой. – Как здесь тепло в декабре! А у нас на родине сейчас, должно быть, морозы. В Петербурге в декабре такие холода…

      – Я никогда не бывал в Петербурге. Граф взял меня на службу в Ливорно.

      – Ничего, побываете. У вас еще все впереди, мой юный друг! Помню, в детстве: идет снег, топится печь… А в Сибири морозы – железо трещит и лопается! Я так скучаю по своей стране. Однако что ж мы стоим? Не соблаговолите, лейтенант, сопровождать меня на прогулку?

      Принцесса и Христенек верхом едут по Риму.

      – Наш банкир Дженнингс в совершеннейшем удивлении. Признаюсь, и я удивлен не менее. Граф считал, что, заплатив долги Вашего высочества, он тем самым изъявит свою готовность…

      Принцесса молчала.

      – …изъявит свою готовность содействовать тому делу, о коем вы ему писали. Но вы не только не приняли услуг банкира… я до сих пор не могу передать вам письмо графа. Я просто не знаю, как сообщить обо всем этом Его сиятельству.

      – Письмо при вас, лейтенант? – спросила принцесса.

      – Да. Граф написал его по-немецки, он не силен во французском, но я могу вам перевести.

      – Благодаря образованию, полученному щедротами моей августейшей матери, я понимаю и по-немецки, – улыбнулась