Боги и Люди. Истории про человечных богов и благородных людей. Ольга Боянова

не беспокоили. Даже хищные звери и те с дороги уходили.

      Долго ли коротко, но привёл клубок Велушу к избушке в лесу и остановился. Подобрала клубок, осмотрелась. Избушка как избушка, даже и не избушка, а теремок. Взошла она на высокое крылечко, постучала, ответили. Зашла в горницу, а там сидит девица-красавица. Коса до полу вьётся, личико белое, щёчки румяные, губки алые. Загляденье, а не девица. Поклонилась Велуша и говорит:

      – Здравствуй, девица-красавица! Не ты ли нашего Чура сестрица?

      Внимательно так на неё девица посмотрела, оберег увидела, улыбнулась:

      – Так вот какой ты меня видишь: девицей-красавицей! Значит сердце у тебя чистое, а душа открытая! Было бы по-другому, и я тебе другой бы показалась. Ну, рассказывай, зачем братец тебя ко мне прислал и оберег дал.

      Рассказала Велуша, как дело было, что Чур посоветовал.

      – Да, – подтвердила девица. – Странное это дело. Только Сварог рассудит. Ну, утро вечера мудренее, завтра и отправлю тебя.

      Хозяйка баньку истопила, ужином накормила, спать уложила. А наутро про клубок Велуша вспомнила.

      – Оставь у себя, – говорит девица, – может, ещё когда захочешь к бабе Яге в гости попасть!

      Велуша понять ничего не может.

      – Так я баба Яга и есть. А ты, какая сама, такими и людей видишь. Где цветок, там и медок. Потому и помогаю тебе.

      Сказано – сделано. И отправила баба Яга Велушу прямиком в чертоги Сварога, Отца Небесного.

      А что же с нашим Истиславом произошло? Как Велуша родителей попроведать ушла, сам он любимым делом занялся. Решил игрушку смастерить, как мужик с медведем борется. Видел такую как-то на ярмарке. Потянешь планку с одной стороны – медведь мужика ломает, потянешь с другой – мужик наверху.

      Вдруг толкнул кто избу. Инструменты попадали, вроде и голова закружилась. Поднял с пола всё, что упало, глянул в окно и обмер!

      – Мать честная! Это куда же я попал?

      Вышел, огляделся. Вокруг дома высокие, каменные, как бы из гор вырастают. А горы вокруг высокие, вершины белые. Покрыты лесом тёмным, дороги по ним проложены.

      Небо ясное, чистое, без туч, но воздух прохладный, зато прозрачный, аж играет радугой на свету. А к дому уже народ бежит. Все смуглые, черноволосые, приземистые, на плечах вроде как одеяла яркие накинуты. Толпой перед домом встали.

      Истя себе думает: «Попал в волчью стаю, так тоже надо волком выть». Вернулся в дом, снял с полатей одеяло лоскутное, накинул на плечи и вышел к людям. А сам он из себя высокий, лицо чистое, бородка и усы золотистые, волосы белокурые до плеч. Из толпы вышел старик, в узорчатые ткани весь одетый, по локоть в красном золоте, по колено в серебре, на себя показывает, говорит:

      – Зелу.

      Истя понял так, что он своё имя называет. Шагнул вперёд, себе на грудь показывает, говорит:

      – Истя, – тоже вроде как бы представился.

      А старик как закричит:

      – Инти! Инти! Инти! – и на колени упал,