Аргентина. Квентин. Андрей Валентинов

скользнул по граням, проник в глубину, отразился сияющим перламутром.

      – И я нашел, – вынырнувший из темноты Хинтерштойсер продемонстрировал целую друзу. Такие же кристаллы, но в переплете из золотистых нитей.

      – Все ясно! – рассудил Курц. – Точно, как в фильме. Здесь такого было полно, потом местные набежали – все разнесли. А кайло забыли, ротозеи.

      – Ничего удивительного, ребята. Это доломит, – откликнулся невидимый во тьме Отто Ган. – Осадочная карбонатная горная порода. Желтая – магнезит[33]. А вот что я нашел, пока непонятно…

      В черный зев Bocca del Lupo входили не без опаски. Усач даже посетовал, что не захватил табельный пистолет. Спохватившись, добавил, что бояться нечего, раз он лично возглавляет поход, но – для порядка.

      За неровной грудой камней, оставшейся от рухнувшей стены, их встретила сырость. Слева чернел широкий проход, справа же обнаружился гладкий белый выступ, чем-то похожий на киноэкран. Проход вел вглубь, постепенно расширяясь. Помогли предусмотрительно взятые фонарики, но на засыпанном камнями неровном полу никаких сокровищ не оказалось. Кто-то нашел древнюю бутыль толстого черного стекла с отбитым горлом, кто-то – глиняные черепки. Кирка, выбитые в давние годы друзы с кристаллами… Проход кончался стеной, покрытой «поклевками» от ударов чем-то острым. Слева и справа – тоже стены, и тоже в «поклевках». Луч фонаря высветил черные цифры: «AD 1757».

      И это было все.

      Никола Ларуссо разочаровался первым. Махнул ручищей и ушел обратно, к солнечному свету – как он пояснил, писать протокол. Уолтер и братья из ларца решили продолжить осмотр, но уже без всякого энтузиазма. Стало ясно, что искать в Волчьей Пасти нечего. А доктор Ган, заглянув на минуту в проход, быстро вернулся к белому «экрану», где и занялся делом. Присел на камень, достал рулетку, карандаш, положил на колени блокнот.

      – Если интересно, идите сюда! – наконец позвал он. – Самое главное – тут.

* * *

      Хинтерштойсер подошел к «киноэкрану», провел ладонью, кивнул со значением.

      – Гладкий какой! Видать, полировали.

      – Это вряд ли, – усомнился Курц. – Я такое в горах видел. Природа отшлифует лучше всякого ювелира.

      Отто Ган оторвался от блокнота, пружинисто встал.

      – Не принципиально. По-моему, следов искусственной обработки нет. Но даже если бы и имелась, разницы не вижу. Стены пещеры доломитовые, порода самая обычная, похоже, с примесями кальцита. А вот что это? По виду тоже доломит, но… Не он.

      Уолтер, в геологии не сведущий, предпочел промолчать. В Теннесси ничего похожего точно не было.

      – Так что мне начальству написать, синьоры? – прогудело от входа. – Вы, синьор доктор, – человек ученый, заслуженный, вот и проясните вопрос. Что тут в пещере светиться может? Эта каменюка?

      Никола Ларуссо неторопливо перебрался через завал, присел на камень, положил блокнот на колено.

      Немец развел руками.

      – Но, господа, я же не геолог! Если бы вы спросили меня о весенних обрядах средневекового населения Германии, я бы вам целую лекцию прочитал. Я историк, этнограф.

33

Автор старался не слишком отступать от реальной геологии, но на всякий случай просит извинения у специалистов.