Последняя весна. Александр Владимирович Токарев

после обморожения пузырями на лице.

      Она указала Пашке место за партой и принялась чего-то писать. Класс настороженно смотрел, оценивая новичка.

      На переменке к Пашке подошли двое.

      – Ну, Паха, давай знакомиться, – вроде бы миролюбиво посмеивался тот, что пониже.

      – Ладно, ты! – оборвал его второй.

      Пашка из перешептываний на уроке узнал, что его зовут Лысым, видимо, за просвечивающую сквозь светлые волосы розоватость.

      – Пойдем, поговорим, – Лысый толкнул Пашку плечом.

      Они пошли во двор. Пашка знал, что сейчас будет и чувствовал легкую дрожь волнения и азарта. Все было схоже: и эта учительница со скучным лицом, и это – «пойдем, поговорим», и даже двор был чем-то схож с тем заваленным досками двором Пашкиной школы, где частенько они, пацаны, выясняли свои отношения.

      – Давай здесь, – остановился Лысый и сразу с разворота ударил Пашку в подбородок.

      Потом они катались в снегу, задыхаясь от морозного воздуха и злобы. От Лысого пахло табачной вонью, он слабел и пытался отползти от Пашки, но Пашка в остервенении вдавливал его в снег. Сзади ударили. Пашка ткнулся носом в Лысого и ослеп от ударов, посыпавшихся на него с двух сторон.

      – Ну-ка, отвали, шакалы! – крикнули где-то недалеко. Удары прекратились.

      Пашка сел, отряхиваясь от снега и зажимая кровоточащий нос. Рядом с ним стоял Роберт.

      – Ну, чего ты затылок-то подставляешь? – насмешливо кривился он. – Вот и завалил он тебя по-шакальи.

      Пашка сплюнул кровью.

      – У нас один на один принято и сзади не бьют.

      – Где это у вас? А-а, ты ведь с материка, с Луны, значит. Запомни, в жизни нет правил, здесь бьют, когда выгодно… – Роберт замер, словно прислушиваясь к себе. – Нет, Павлуха, наверное, ты прав, но затылок береги на будущее. Дойдешь до школы?

      – Дойду, – хмуро бросил Пашка и пошел в класс.

      Роберт смотрел ему вслед.

      Пашка опоздал на урок. Во время звонка он еще умывался, разглядывая в зеркале разбитую губу. Стукнув в дверь с табличкой «4-а» класс, он вошел под пристальными взглядами своих новых одноклассников. На передней парте хихикнула девчонка.

      – Так, – строго сказала учительница. – Начинаем с опозданий, Лобов? И что это у тебя с лицом?

      – Упал, Маргарита Андреевна, – оправдывался Пашка.

      – Упал? – учительница, пристально глядя на него, махнула рукой, садись, мол, и, поднявшись из-за стола, как-то непривычно просто обратилась к классу.

      – Ну, что, ребятки – детки малолетние… Как звери в лесу, да? Как в армии деды? Прописали новичка? Молодцы… Я знаю, кто это сделал, но не буду его при всех поднимать. Пусть потрудится и признается сам, иначе он трус. Нет желающих? Начинаем урок. Сегодня у нас с вами их два подряд получится за пропущенные на той неделе из-за морозов. Так что я подожду.

      Пашка никогда еще никого не бил в лицо. Не били и его. Школьные драки, там, где он жил, походили больше на борцовские поединки с тычками в грудь, подножками, возней на земле. Здесь же все было непонятно, жестко. И