Наследник. Андрей Виноградов

мне кажется, что она не улыбается, а щурится от ветра и водяной взвеси. Ни дать ни взять – пожилая рыбачка. Прикидываю: откуда ждет рыбака – с Запада или с Востока? Увы, у меня с ориентацией – швах, всегда так было. Но только на местности. Это об ориентации.

* * *

      Ветер стих. Быстро, разом, совершенно не по природному, так не положено. Будто заслонку опустили. Правда, сразу стало намного легче. Фрау Ангела, или ее двойник, тоже заметно расслабилась. Похоже, что она с ветром на одном выключателе. Взгляд ее по-прежнему устремлен к горизонту. Это хорошо, можно без стеснения пялиться. Рядом с такими особами я зажимаюсь, стремительно теряю и без того скудный запас куража. Даже могу пожалеть себя. В голове моей природой неудачника предусмотрен… Черт его знает, что там на самом деле предусмотрено, но я называю это явление «калейдоскопом». Он выкладывает перед моим внутренним взором цветные узоры, вроде как символы несостоявшихся побед. Побед в широком смысле слова, не в дворовом футбольном матче. Хотя, помнится, городская олимпиада когда-то мелькала… Цвета в картинках сытые, яркие. Видно, творец этой необычной способности, не очень-то верил в мою сообразительность, на наглядность поставил. Чтобы легче было дураку осознать, что для обыденной жизни, какую я привычно веду, остается лишь серое и разное прочее невыразительное. Иногда линялое. Неужели ему и сейчас кажется, что я не в курсе? Одного не понимаю… По числу сменяющихся в «калейдоскопе» узоров выходит, что я всю дорогу к чему-то стремился, стремлюсь, вообще ничем другим не занят. Я бы с этим не согласился. Правда в том, что всё у меня получается «через жопу», да простит мне толерантный мир этот вульгаризм. Но как ни крути, а для такой солидной коллекции неудач я еще слишком молод. Разве что «калейдоскоп» понимает обо мне больше, чем я сам о себе?

      Женщина на причале театрально не желает меня замечать, хотя взглядом мы уже встретились. Подбородок вверх, руки заводит за спину. Впрочем, этот жест мне понятен – столько ответственных и бесполезных рукопожатий за жизнь. Зачем приумножать их явно ненужным? Даже во сне не строю иллюзий, знаю, что не стою рукопожатий великих. Появись я на свет божий коалой, вряд ли бы удостоился фотографирования на руках собравшихся в Австралии повелителей мира. Зато под раздачу попал бы. Это точно. К черту прожорливых коал!

      – Мне не на ручки! – кричу. – Мне только швартовый!

      Лодку неожиданно приподнимает с кормы, так что я откидываюсь назад и вынужденно бросаю весла, чтобы уцепиться за банку, она же лавка. Одно весло тут же вылетает из уключины…

      «Прощай, неуклюжий!»

      «Бывай, неверное!»

      Мне не до мерехлюндий и уж совсем не до зависти к чужим свершениям. Выжидаю мгновение, когда суденышко на гребне волны худо-бедно уравновесится, перед тем как задрать в небо нос. Затем отчаянно привстаю и швыряю булинь на причал. Ловко вышло, изящно: булинь-лассо приземляется в полушаге от рогов причальной тумбы-быка. Что для ковбоя слабовато – для