Наследник. Андрей Виноградов

рот забила гнусная махра.

      Это ария точно не патриота, хотя слог, на мой авторский вкус, удался именно таковым, плакатным, разящим. Мне вообще-то по фигу, однако случилось так, что как-то исподволь я разучился косить под быдло и подыгрывать проверяющим. А такой полезной была привычка!

      Собственно, мне и до крымских метаморфоз не докучало несварение от обжорства импортом. Неимпорта тоже не переедал. Скромен, по средствам. Причем в моем случае можно было устроиться и получше.

      «И сейчас не поздно, Ванечка».

      «Мы же условились».

      «Я помню. Но, согласись, так в тему легло».

      «Мама!»

      «Извини».

      Где-то в пыльной глубине под комодом банка долетает до плинтуса. До меня доносится характерный звук принудительной остановки. Петруха, кажется, ойкнул. Нет, это опять разогретое честолюбием воображение. Петруха слишком далеко от меня. Там же, где его занудные причитания и повторяющаяся перекличка –…Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия…

      Наверное, для домового я не самый хороший хозяин. Или жилец? А может быть, подопечный? Какая, в сущности, разница. Да нет, наверное, я в самый раз ему подхожу, потому как мой домовой – совершенно сбрендивший перец, если понятно о чем я. Так и есть, ему со мной повезло. Ох, напихать бы Петрухе пчел в портки, вот бы сладенький вышел мужичонка! И как это я набрел на такую лютую фразу?

      – А я тебе, Сухов, подношение приготовил. Давно поджидал случая, – доносится издалека, однако же очень внятно.

      Сколько же хитростей у нечисти?! Больше-меньше стать – к этому я привык. В лампочке затаиться и рвануть ее изнутри при щелчке выключателем – тоже. Дяде Гоше страшный сон подогнать, чтобы тот вскакивал посреди ночи и мчался на балкон по-маленькому. Хорошо, что балкон в хозяйстве наличествует.

      – За приличное отношение отблагодарить хотел, – долдонит Петруха. – Теперь все видят, как ошибался. Однако же праздник вниманием обойти – это нам, домовым, не по званию. Не пристало. Заранее не поздравляю, но если завтра не свидимся… С краю под диваном пошарь. Даже вставать не надо, лежи себе, руку опусти и пошарь.

      В легко обнаруженной обувной коробке лежит горсть кроличьего дерьма. Не будь там же мелкого крольчонка, чучела, набитого кусками мочалки, которая с месяц назад исчезла из ванной, я бы непременно задался вопросом: откуда оно там взялось? Без чучела я бы никак не смог разобраться – чье именно это дерьмо. Наверняка бы подумал на крысу. Или на миниатюрную такую козочку. Карликовую. Как бансай. Уверен, что у японцев такие есть. Даже молоко дают. Мало, правда, но для гордости самурая хватает.

      А был бы выпивши, рискнул бы попробовать какашки из коробки на вкус – а вдруг это кофейные зерна в шоколаде? Обожаю это лакомство, но оно мне не по карману. Не по карману, но очень по кайфу, а ничего, что «по кайфу», от Петрухи ждать не приходится. Однако мог бы на язык попробовать, мог. Лизнуть разок. Раз уж Петруха считает меня доверчивым. А там, не ровен час – подсел бы, втянулся… Если вдуматься, зависимости