Моя прекрасная принцесса. Ванесса Келли

баба! – заорал Гриффин, пытаясь оттащить сестру от края обрыва.

      Джиллиан вывернулась, скользнула вниз по каменистой осыпи и едва не упала, но сумела устоять на ногах и перезарядить винтовку. Гриффин, не прекращая грязно ругаться, сделал то же самое. Она подняла оружие, прицелилась и снова выстрелила.

      Мгновение спустя пуля ударила ей в плечо, швырнув на землю. Затылком она приложилась к камню – в голове вспыхнула боль. Джиллиан лежала, оглушенная, и смотрела в небо, мерцающее молочной дымкой. В ушах гудели тысячи церковных колоколов.

      «Шевелись, идиотка!»

      Она не могла шевельнуть даже пальцем.

      Над ней возникло лицо Гриффина, чуть менее туманное, чем небо.

      Джиллиан, превозмогая боль, все же прошелестела:

      – Я в него попала?..

      – Ради бога, не сейчас! – рявкнул Гриффин.

      Он что-то прижал к ее плечу с такой силой, что к горлу поднялась желчь, а перед глазами заплясали черные точки. Джиллиан усилием воли прогнала надвигающуюся черноту.

      – Фальконе мертв?

      Гриффин оглянулся, крикнул что-то Стефано, затем снова повернулся к ней и сказал:

      – Мертв.

      Ее охватило невероятное облегчение, на мгновение прогнавшее пожиравший тело огонь.

      – Мы сделали это, Гриффин…

      Если она умрет, то – благодарение Богу! – усилия оказались не напрасными.

      – Точно. – Гриффин что-то туго затянул на ее плече и руке. Она с трудом удержалась от крика. – Но поверь, дорогая сестрица, на этом дни, когда ты убивала, завершены.

      Он поднял Джиллиан и перекинул через плечо – темнота захлестнула все вокруг, избавив ее от жары, света и боли.

      От всего.

      Глава 2

      Лондон

      Май 1816 года

      Чарлз Валентин Пенли, шестой герцог Левертон, торопливо сошел с тротуара на мостовую, едва сумев избежать столкновения с тремя мальчишками, которые стремглав неслись по улице, возвращаясь из парка домой. Пусть ему и нравилось их отличное настроение, все трое здорово перепачкались в грязи, а человек обычно не наносит визиты в таком виде, будто только что покинул конюшню.

      – А ну помедленнее, сорванцы! – крикнул Кейтс с козел коляски. – Вы чуть не сшибли его светлость. Вот бы упал на задницу!

      Кейтс, превосходный грум, время от времени забывался, и сомнительное происхождение рожденного в лондонском борделе давало о себе знать.

      – Совсем ни к чему так кричать, – заметил Чарлз.

      – Они могли напугать лошадей. Да вы и сами перепугали бедных животин до смерти, эдак-то спрыгнув с тротуара, – обвинительным тоном добавил Кейтс. В его мире не могло быть ничего хуже, чем игра на нервах вверенных ему животных.

      – Неосмотрительно с моей стороны, – сказал Чарлз. – Как ты думаешь, должен я перед ними извиниться?

      – Ну, ваша светлость, не надобно вам переводить все в шутку. Вы и сами знаете: эта пара терпеть не может выходить из конюшни при таком-то ветре. Говорю вам: это почти что ураган.

      Словно