Пурпурные реки. Жан-Кристоф Гранже

мусульманином, оттого что он не пил. Подозревали в нем извращенца, так как он упорно избегал традиционных визитов к «девочкам» в часы ночного патрулирования.

      Замкнувшись в гордом одиночестве, Карим считал дни, минуты, секунды; иногда, в выходные, он по целым дням не раскрывал рта.

      В то утро понедельника он как раз выходил из очередного воскресного ступора после того, как весь день просидел дома, если не считать обычной тренировки в лесу, где он упражнялся в смертоносных приемах «тэ» и в стрельбе по вековым деревьям, служившим ему мишенями.

      Раздался звонок в дверь, Карим по привычке взглянул на часы: 07.45. Он открыл.

      На пороге стоял Селье, один из патрульных полицейских. Он выглядел одновременно и взволнованным и заспанным. Карим не предложил ему ни сесть, ни выпить чая. Только коротко спросил:

      – Ну?

      Селье открыл было рот, но так ничего и не выговорил. Его волосы под фуражкой слиплись от жирного пота. Наконец он пробормотал:

      – Это… школа. Ну, младшая школа…

      – И что там?

      – Школа Жана Жореса. Туда залезли… сегодня ночью.

      Карим усмехнулся. Хорошенькое начало недели! Наверняка хулиганье из соседнего городка – забрались в школу и устроили там бардак, лишь бы нагадить людям.

      – Сильно порезвились? – спросил Карим, одеваясь.

      Полицейский в мундире скривился, глядя на Каримов наряд – майка, джинсы, спортивная куртка с капюшоном, а поверх нее коричневая кожаная тужурка, какие носили мусорщики пятидесятых годов. Он промямлил в ответ:

      – Да нет, наоборот… Похоже, работали спецы…

      Карим начал шнуровать высокие ботинки.

      – Спецы? Что ты имеешь в виду?

      – Это не молодежь баловалась… Дверь вскрыли отмычкой. И вообще… сработано аккуратно. Хорошо, что директриса заметила кое-что подозрительное, а так бы…

      Араб встал.

      – Украли что-нибудь?

      Селье с тяжким вздохом расстегнул ворот мундира.

      – Вот в том-то и загвоздка, что ничего.

      – Ничего?

      – Совсем ничего. Просто влезли, покопались и – фюить! Как вошли, так и вышли…

      Карим взглянул на себя в оконное стекло. Темное худое лицо, вдобавок удлиненное остроконечной бородкой, обрамляли две длинные косы. Он натянул до бровей пеструю ямайскую шапочку и улыбнулся своему отражению. Дьявол. Настоящий дьявол, прилетевший с Карибских островов. Он повернулся к Селье:

      – А при чем тут я?

      – Крозье еще не вернулся после выходных. Ну вот… мы с Дюссаром и решили… может, ты… В общем, хорошо бы тебе глянуть, Карим, а?

      – Ладно. Пошли.

      8

      Над Сарзаком вставало солнце. Октябрьское солнце, еле теплое, бледное, словно после тяжелой болезни. Карим ехал в своем стареньком «Пежо» следом за патрульным фургоном. Они пересекли центральные кварталы, где царила мертвая тишина.

      Сарзак не был ни старинным поселением,