Писания, что возымел дерзость выразиться о себе так:
на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престолмой… буду подобен Вышнему (Ис. 14,13–14), тогда как в том же Писании сказано о нем:
все высокое зрит; сам же царь всем сущым в водах[44] (Иов. 41, 25). Так, по дивному и праведному суду Божию, тот, кто мечтал вознестись превыше всего, очутился за свою гордость в безднах отвержения и низвержения; так и всякий человек, который считает для себя за низость уподобляться другим людям, себе же подобным, и с презрением относится к ним, не удостоивая их равноправности с собой, становится подобным богоотступному ангелу. И Саул, поначалу смиренный, когда достиг верховной власти, то возмечтал о себе слишком много и впал в гордость, чрез что и лишился благоволения Божия, ибо за смирение он был превознесен, а за гордость подвергся осуждению, по засвидетельствованию Самого Господа, как сказано в Писании:
еда не мал был еси ты пред ним, и не властелина ли тя постави хоругви колена Израилева? и помаза тя Господь на царство Израилево… <…> …Яко уничижил еси глагол Господень, и уничижит тя Господь не быти тебе царем во Израили[45] (1 Цар. 15, 17, 26). Сначала он сам сознавал себя малым; но когда утвердился на престоле, то не стал уже замечать своей малости. Сравнивая себя с поданными, преклонявшимися пред его могуществом, он вообразил себя великаном. А между тем – дивное дело! – пока сам себя считал малым, в очах Божиих был он велик; когда представился себе великим, то явился пред Богом мал. Отсюда открывается, что нередко дух начальника от притока раболепных подчиненных разливается бурным потоком гордости, тем более стремительным, что ему благоприятствует самая высота власти, откуда он истекает. И потому, чтобы пастырь, которому вручается власть управления, мог хорошо править своей паствой, нужно, чтобы он умел кстати пользоваться ею над другими и кстати обуздывать ее в самом себе, чтобы знал, где быть строгим, а где быть снисходительным, никогда не забывая того, что и он такой же человек, как и его пасомые. Ибо если мы, по слабости своей природы, находим довольно предлогов к превозношению и тогда, когда никакой не бываем облечены властью, то не больше ли предстоит нам опасности возгордиться в то время, когда к тому присоединяется еще власть? Но тот будет право править своей властью, кто сумеет извлекать из нее одно благо и побеждать ее соблазны, в ком ощутится дар и призвание при этой власти и не чуждаться уравнения с подчиненными своими, и являться грозным мстителем пред грешниками за их неправды.
Но мы еще лучше и с большей отчетливостью поймем эту истину, когда обратим внимание на примеры первых пастырей и великих учителей христианской Церкви, первоверховных апостолов Петра и Павла. Так, апостол Петр, прежде всех призванный с братом своим Андреем и назначенный в пастыри ей Самим Господом, когда увидел, что Корнилий, муж праведен и бояйся Бога, сретив его в доме своем, пад на ногу его поклонися ему, то сейчас заметил, что такая униженность неуместна,
