Нурсолтан. Ольга Иванова

душе ненужные сомнения, отправились по своим дворцам и поместьям. Один лишь Абдул-Мумин свернул с пути в его богатое имение. Он отправился в загородный дом, где эмира дожидались Камал-ханум и солтан Ибрагим. А из окна дворца за выездом строптивого эмира наблюдал Шептяк-бек. Не скрывая своей тревоги, он повернулся к царственным супругам.

      – Мы напрасно считали, что самое страшное позади. Сегодня эмир Абдул-Мумин показал, мы многое упустили из виду. Мой хан, мы боролись за трон с солтаном Ибрагимом и совсем забыли про вашего дядю.

      – Но вы, бек, сказали, что хану Касиму не нужен чужой улус, – не отводя глаз от своего наставника, прошептал хан Халиль.

      – Мои слова, господин, должны были успокоить вельмож, заседающих в диване, но не нас.

      – Шептяк-бек прав, Халиль, – Нурсолтан дотронулась горячей ладонью до руки супруга. – Хан Касим едва ли откажется от претензий на ханство, которое больше и богаче его удела. А это значит, что у нас появится ещё один соперник. И хан Касим станет очень опасен, когда в Мещеру отправится Камал-ханум. И тогда… Помоги нам, Всевышний!

      Глава 2

      Очередной приезд богатого каравана из Хорезма принёс Нурсолтан нежданную радость. В подарок казанской ханум преподнесли кожаный сундук с книгами. Нурсолтан приказала ханским мастерам переделать одну из комнат женской половины под книгохранилище, она пока ещё не знала, что с этих первых книг начнётся её неуёмная тяга к великим рукописным творениям. Чтение увлекало ханум с необыкновенной силой, унося в мир мечтаний и грёз, в мир, где царила любовь, и двое влюблённых соединяли свои сердца, пусть даже у края могилы. Хан Халиль поддерживал её тягу к искусству. Казанский двор наполнился поэтами и певцами, сказителями и мудрецами, среди которых нередко происходили состязания, длившиеся до ночи. В богословских беседах с хафизами и мудрецами повелитель забывал о государственных обязанностях, тяготивших его. И, встречаясь с Нурсолтан, он желал беседовать лишь о поэзии и возвышенных искусствах, забывая об опасности, нависающей над его головой. Придворным поэтам хан Халиль преподносил подарки один роскошнее другого. А когда Нурсолтан попыталась пожурить его за расточительство, он с улыбкой ответил:

      – Прекрасная моя ханум, я не желаю остаться в сердцах своих подданных правителем, подобным султану Махмуду Газневиду[39].

      – Что же такого сделал этот султан? – С удивлением переспросила Нурсолтан, которую всегда поражали обширные познания супруга в поэзии, истории и прочих науках.

      – Присядь, Нурсолтан.

      Халиль усадил жену напротив себя и передал ей роскошно оформленную книгу. На кожаной обложке, в узорах из драгоценных камней, красовалась арабская вязь.

      – Шах-наме?[40] Я читала эту книгу, её написал бессмертный Фирдоуси.

      – Всё верно, любимая, и он писал «Шах-наме» двадцать пять лет. А султан Махмуд Газневид за эту вершину поэзии, которой восхищается

39

Махмуд Газневид – правитель Персии (Ирана), конец X – начало XI века.

40

«Шах-наме» – «Книга царей».