Прах Анджелы. Фрэнк Маккорт

играем с близнецами. Сегодня мама не будет петь «Твой поцелуй». Она сидит за столом на кухне и приговаривает:

      – Что же делать? Что же делать?

      Поздно вечером раздается шум – папа поднимается по лестнице, распевая про Родди Маккорли[21].

      – Где мои солдаты? Где моя четверка воинов? – кричит он, распахивая дверь.

      – Оставь детей в покое, – сердится мама. – Они спать легли голодные, потому что тебе глаза залить приспичило.

      – Поднимайсь, мальчики, живо! – кричит папа у двери в спальню. – Даю пять центов тому, кто пообещает умереть за Ирландию.

      Мы родились на острове зеленом,

      Но вглубь лесов канадских нас забросила судьба.

      И пусть идем мы по стране огромной,

      Мы сердцем с родиной своею навсегда[22].

      – Подъем, ребята! Фрэнсис, Мэйлахи, Оливер, Юджин. Рыцари Красной ветви[23], фении[24], солдаты ИРА. Вставайте же!

      Мама стоит у кухонного стола, ее бьет дрожь, волосы мокрыми прядями свисают на залитое слезами лицо.

      – Оставь их в покое, а? – просит она. – Господи Иисусе, Мария и Иосиф! Мало того, что без гроша домой явился, так еще и детей на посмешище выставляешь.

      – А ну, обратно в постель, – велит она нам.

      – Нет, пусть останутся, – упорствует папа. – И готовятся к тому дню, когда Ирландия станет свободной до самого моря.

      – Не спорь, – сердится мама. – Не то твоей матери будет кого оплакивать.

      Отец натягивает кепку на лицо и пьяно всхлипывает:

      – Бедная моя матушка. Бедная Ирландия. Ох, что же нам делать?

      – Совсем ополоумел, – бросает мама и велит нам ложиться спать.

      Утром следующей пятницы она спрашивает папу, принесет ли он вечером получку или снова все пропьет? Папа косится на нас и качает головой, мол, не следует так говорить при детях.

      – Нет уж ответь, ты придешь домой, чтоб мы худо-бедно поужинали или снова за полночь явишься без гроша и будешь горланить про своего Кевина Барри[25] или еще какую жалостную песню? – не отступает мама.

      Папа нахлобучивает кепку, сует руки в карманы и вздыхает, глядя в потолок.

      – Я ведь уже говорил тебе, что приду, – наконец отвечает он.

      Ближе к вечеру мама одевает нас, усаживает близнецов в коляску, и мы долго идем по улицам Бруклина. Когда Мэйлахи устает, она разрешает ему немного посидеть в коляске, а мне говорит, что я уже слишком большой. У меня тоже ножки болят, и я тоже едва за ней поспеваю, но мама сегодня не поет, поэтому лучше помолчать и не ныть.

      Мы подходим к большим воротам, где в будке с окошками стоит сторож. Мама спрашивает, можно ли нам пройти туда, где рабочим выдают зарплату – может, ей выдадут папину, чтоб он все по кабакам не растратил?

      – Простите, мадам, – качает головой сторож. – Если б мы такое разрешали, сюда бы половина бруклинских жен сбежалась. Мужья у многих пьют, но мы-то что можем сделать – на работу же они трезвыми выходят.

      Мы встаем у стены на другой стороне улицы. Мама разрешает мне посидеть на тротуаре. Близнецам она дает бутылочки

21

Родди Маккорли (казнен 28 февраля 1800 года) – ирландский революционер, член общества «Объединенные ирландцы», участник восстания 1798 года.

22

Ирландская народная песня «Старая добрая Ирландия» (известная также под названием «Ура, ирландские парни!») на слова политика и журналиста Тимоти Дэниела Салливана. Впервые опубликована в 1861 г..

23

«Красная ветвь» – орден, основанный в Ольстере до нашей эры.

24

Фении – ирландские мелкобуржуазные революционеры-республиканцы второй половины XIX – начала XX вв.

25

Кевин Барри (1902–1920) – 18-летний член ИРА, повешенный 1 ноября 1920 года за участие в вооруженном нападении и убийство в Дублине троих британских солдат.